— Откуда?
— Оттуда. На, подержи!
Поэт бережно, как святыню, принял штаны из моих рук.
— У нас таких не выдумывают, — завистливо произнёс он, рассматривая джинсы на вытянутых руках. — У нас в выдумницах — только эту дрянь.
Он с отвращением кивнул на свою одежду.
— А незачем такие выдумывать! — заметил я. — Если джинсов будет много, тогда все будут их носить, и никто удивляться не будет. А так они будут у тебя одного. Дарю!
От привалившего счастья поэт совсем обезумел. Он счастливыми глазами смотрел на меня и прижимал джинсы к груди.
— Если ты хочешь добиться славы, добивайся её любыми способами, — менторским тоном поучал я. — А слава — это публичность, внимание людей. Как говорят в нашем мире: без пиара нет навара. Наденешь джинсы — автоматически становишься центром внимания, и можешь спокойно читать свои стихи. Тебя выслушают из уважения к твоим фирменным штанам.
— Что я могу для тебя сделать? — засуетился поэт, с собачей преданностью глядя на меня.
О, это уже другой разговор! Приятно слышать и понимать, что зацеп состоялся. В любом мире, хоть рабовладельческом, хоть в коммунистическом, есть люди, способные за джинсы сделать всё, что угодно. Они — потенциальные жертвы зацепа.
— У меня есть много интересных вещей, — опутывал сетями поэта я всё сильнее и сильнее. — Получше этих джинсов. И они все будут твоими. К тому же я помогу тебе стать знаменитым, чтобы тебя слушали и обсуждали. Помоги мне немного тоже.
— Чем помочь? — прошептал поэт.
— Не спеши. Я скажу, когда мне будет нужна твоя помощь.
5
Ант выпухнул нас из своего дома уже в сумерках. Спокойной ночи он пожелал своеобразно:
— Уснуть, и чтоб весь мир пропал,
Уснуть, проспав судьбы запал.
Проснуться бы в тиши ночной
И вечный ощутить покой.
Своим стихотворным бредом поэт изрядно надоел за этот вечер. Я привычно вздохнул, закатив глаза, на этот раз просто от облегчения.
В гостиницу мы не пошли. По сумеречным опустевшим улицам я и стажёр добрались до окраины города и нашли укромное место на берегу небольшой речушки. Мне требовалось посоветоваться с суфлёром, подвести итоги дня. В гостинице вряд ли могла быть прослушка, но перестраховаться никогда не вредно. Стажёра я поставил караулить.
Я отключил понимальник и постучал по переговорнику.
— А? — встрепенулся на том конце «провода» Павлик.
— Спишь, что ли? — сердито спросил я. — Запамятовал, что должен двое суток проекта дежурить непрерывно?
— Глаз не сомкнул! — вяло заверил меня суфлёр, смачно зевнув.
— Что скажешь? В общем и целом?
Аналитик хмыкнул:
— Лучше бы девку зацепили, чем патластого графомана. Хотя бы эту, Элину. Или рыженькую в кафе.
— Кто бы рассуждал о девках! — рассердился я. — Донжуан-теоретик! Учил мерин жеребца кобыл клеить! По существу что скажешь?
— И так всё понятно. Коммунизм с пережитками социализма. Или социализм с зачатками коммунизма. От каждого по способности, каждому по морде.