— Надеюсь, понравилось?
— Это была лучшая еда, что мне доводилось попробовать за последние лет пять, — захохотал Матиас. — Благодарю повторно за столь теплый прием.
— Это мы благодарим вас, мастер охотник. Вы вернули Тарнему возможность вновь жить, не боясь гнева змеязычников, — трактирщик сплюнул под ноги, не стесняясь эмоций. — Вам себе даже не представить, как много зла они успели сделать в нашем городе. И как все разом закрыли глаза, в страхе попасть им в немилость.
— В этом нет ничего зазорного, — устало ответил Матиас. Такое заявление удивило трактирщика. — Змеязычники сильны и опасны. Люди привыкли жить во смирении и мире. Мире, который подарила им страшная Война. Мы так и называем его — Новый Мир. Мир, в котором отведено место прогрессу и в котором нет места постоянным сражениям. Люди стали слабее, стали беспечнее. И ведьмы воспользовались этим. Они вылезли из своих проклятых нор и застали нас врасплох.
Матиас и трактирщик склонили головы. Оба знали эту правду и каждый, по своему, не хотел с ней мириться. Охотник мог сражаться с несправедливостью, мог защищать людей от ведьм. А трактирщик? Он мог только сетовать на судьбу и поносить ведьм на чем свет стоит. Неожиданно трактирщику стало стыдно за свои слова. Перед ним сидел тот, кто не боялся сражаться со злом, о котором он, до недавних пор, боялся даже разговаривать.
— Господин охотник, позвольте…
Матиас не дал ему договорить, приветственно подняв ладонь. Он улыбнулся мужчине и сказал так мягко, как только мог:
— Вам не в чем оправдываться, и не о чем сожалеть. Это я должен просить у вас прощения. За то, что мы не смогли прибыть вовремя. За то, что не смогли защитить Церковь и сам Тарнем. Мы опоздали и за это, я прошу у вас прощения, — Матиас склонил голову и услышал слезы, которые тяжелым звоном упали на барную стойку. Он поднял глаза и увидел, как плачет трактирщик. Обернулся и заметил стражников, которые скрывали свои глаза за забралом шлемов. Людей, что сидели по углам трактира, чьи губы дрожали, а глаза блестели в приглушенном свете редких ламп.
Человеку, который не жил в городе, попавшем под влияние ковена, было не понять чувств жителей Тарнема. Каково это проснуться однажды и понять, что всю оставшуюся жизнь ты будешь марионеткой в руках могущественных змеязычников. И тебе будет даровано лишь два выбора: присоединиться или сгинуть, попав в немилость. Тарнем не успел полностью окунуться во власть змеязыких. Не стал еще одним Фрипортом или Карвеном. Но жители успели ощутить на собственных шкурах — что значит власть Незримого Змея. Каждая дочь, каждый ребенок — потенциальная жертва. Если им понадобятся новые ведьмы или новые клубки — они зайдут в ваш дом без спроса и заберут то, что считают нужным. Вы повинуетесь или умрете на месте, поверженные словами силы. Если они захотят забрать ваш дом, ваши сбережения, все что вам принадлежит — вы отдадите беспрекословно или лишитесь жизни сию же минуту. Ведьмы не спрашивают и не просят. Они говорят и требуют. Берут и забирают. Никогда не давая ничего взамен. Чем сильнее ковен — тем обширнее их власть. Тем чаще простые жители начинают слышать по ночам змеиный шепот в углах своих жилищ. Со временем появляется страх. Постоянный, нескончаемый, животный. Ему нельзя противиться, он ломает волю и уничтожает все доброе, радостное и светлое, что было внутри. После страха приходит безразличие. Когда бояться больше нет сил, когда руки опускаются и не могут подняться. С лиц людей уходит цвет, а глаза более не пускают слез. Безразличие убивает надежду и ломает волю. Остатки воли рушатся и открывают место новому чувству. Тому, ради которого ведьмы образуют ковены и приходят в большие города.
Подчинение.
Согласие. Повиновение. Смирение. У этого слова много имен и много воплощений. Но означают все они одно — города преклоняют свои головы новым владыкам, чьи сердца плотно обвиты жгутами змей. И тогда города меняются. Превращаются в столицы ковенов, где каждый житель служит повелению Незримого Змея. Они не становятся носителями змеиной силы, но превращаются в последователей его воли. Люди, которые видят смыслом своей жизни служению ведьмам и их нуждам.
Если бы Матиас, Родерик и Борис не пришли в Тарнем и не сразились бы с Корделией Фривуд — этот город превратился бы в такое место очень и очень скоро. Все понимали это. Знали и принимали. И от того им было вдвойне страшнее.
В таверне стало очень тихо. Всего день прошел после того, как десятки тысяч людей вышли на улицы, полные решимости сразить узурпаторов. Это был порыв, ярость и ненависть, которые сплелись в единое, объединяющее людей стремление — уничтожить оковы змеязычников, что сковали Тарнем. Им удалось, скорее всего, удалось. Они уничтожили ковен, помогли охотникам. Сожгли десятки женщин на кострах и вознесли тысячи молитв Всеотцу. Этого было достаточно? Что будет дальше? Город с разрушенным центром, вся знать мертва или валяется без сознания, попав под действие Игнем Санктум. Ярость и ненависть быстро растают, когда исчезнет враг. На их место придут пустота и горечь. Горечь не от того, что они сделали. А из-за того, что решились на это слишком поздно. Сакральную тишину скорби, повисшую в таверне "Медная Бочка", нарушил скрип входной двери. Все посетители одновременно обернулись, уставившись на группу людей, что зашла внутрь.
— Теодор Берн, господин охотник, — мужчина с косматой бородой, одетый в стеганую броню и потрепанную кирасу, уверенно шагнул вперед и протянул правую руку вперед, — с недавнего времени, капитан стражников Тарнема.
Мужчина ловко стукнул каблуками и уставился на Матиаса. Охотник вежливо улыбнулся и протянул оставшуюся руку. Их рукопожатиям не суждено было встретиться, но охотник не желал делать из этого момента неловкую сцену, поэтому схватил стражника за предплечье и встряхнул. Так здоровались в старые времена. Теодор коротко кивнул, принимая рукопожатие.
— Матиас Ван Штайн, охотник Священной Церкви.
— Мы могли бы поговорить где-то, в более уединенном месте.
— Как вам будет угодно, сэр Берн, — Матиас пожал плечами. Не в его положении сейчас было ставить условия. Да и ему интересно было услышать, что может рассказать человек, который в одночасье стал капитаном стражи Тарнема. Возможно, он знает о случившимся в Стеклянном Районе и об исходе битвы.
— Можем пройти в вашу комнату, если позволите? — недолго поразмыслив, предложил Теодор. Матиас согласно кивнул и попросил у трактирщика бутыль вина. Трактирщик любезно вызвался сопроводить господ наверх и принести им бутылку, стаканы и немного фруктов.
Теодор, как и подабало капитану стражи, в трактир зашел не один. С ним вместе было трое стражников при полном доспехе. Они кивнули мужчинам, сидевшим за столом. Видимо узнали соратников. Своей охране сэр Берн приказал оставаться ждать его здесь и те тут же вытянулись по стойке. Матиас подметил, что этот человек уже успел снискать уважение стражников. Возможно старый капитан смешался со змеязычниками или пал в бою. А Теодора выбрали голосами большинства. Стражники обычно были дружным образованием, где царила демократия, уважение и гордость за герб, которым они украшали доспехи.
Гербом стражников Тарнема было изображение огромного сокола, расправившего крылья над двумя судами с красными и черными парусами. Птицы и корабли были частыми геральдическими символами для портовых городов. Матиас с трудом скрыл ироничную улыбку. В природе соколы охотятся на змей и питаются ими. Но у стражников Тарнема была совсем другая судьба. Хотя, в итоге, они смогли дорваться до своей добычи.
— Я в опасности, или вы на стороне Церкви? — Матиас уселся на кровать и налил вина сначала только в одну чашку. Теодор прикрыл дверь за трактирщиком и сел на стул напротив охотника. Бородач пару мгновений изучал лицо охотника, затем кивнул:
— Да благословит вас Всеотец, царь Соломон и Пресвятая Евангелина.
— Амен, — ответил охотник, наливая вина во вторую кружку. Капитан стражников поблагодарил охотника и ловко подхватил кружку. Матиас заметил, что Клэр уже ушла, зато заправила постель и оставила небольшой клочок бумаги, аккуратно прикрытый одеялом. Мужчина мечтательно улыбнулся. Написала ему письмо? Это было мило и невинно. Матиасу захотелось как можно скорее прочитать его, но он быстро одернул свои мысли. Его битва была еще не закончена.
— Весь город в огне, но я думаю вам это известно.
— Вы знали о ковене? — Матиас поднял кружку и отпил вина. Трактирщик не жалел сегодня выпивки. Охотник узнал этот сорт. Не самое дорогое вино, но и далеко не дешевое.
— Наш капитан, он закрывал на это глаза, — Теодор медлил какое-то время, выбирая нужные слова. — Но с недавних пор, он уже не может ничего решать. Это было не просто.
— Они умеют находить слабости и давить на них до тех пор, пока человек не сломается. Можете не выбирать выражения, сэр Берн. Я не судья и не священник. Я простой охотник, ремесло которого превратило ваш спокойный город в царство хаоса за один день.
— И я благодарен вам за это, — твердо остановил дальнейшие размышления Матиаса, стражник. — Вам известно, что произошло после того, как вы расправились с Корделией Фривуд?
— Вы и о ней знали?