Уже начало темнеть, когда Жаго всех поднял и, после приведения себя и места стоянки в порядок, повел в деревню. Пока дошли на землю опустилась ночь. В темноте нелегко было сообразить, куда и как идти. Хорошо, что Жаго знал дорогу, да и сама деревня оказалась не так уж далеко. Единственное, что сама деревня оказалась почти незаметна для случайных людей, не знающих, что здесь живут люди, так как состояла из землянок, крыши которых поросли травой и даже мелкими кустиками и почти утонувших в земле. Но для знающего человека заблудиться в двух десятках полуземлянок, расположенных вдоль единственной улицы, было нереально. Вообще-то Ольт представлял себе местные деревни несколько по-другому. Сыграли стереотипы его мира. Он ожидал увидеть какое-нибудь подобие бревенчатых изб, а тут было что-то похожее на блиндажи, укрытые крышами в один накат чуть ли не на уровне земли. Что бы войти в такое жилище, надо было наполовину спуститься в яму перед входом, а затем еще и пригнуться перед дверью.
Возле одного из таких недодомов Жаго оглянулся и прижал палец к губам. Ольт с Истрил и так крались тихо, но тут вообще замерли. Хорошо хоть собаки не лаяли. Северяне не очень любили, когда их облаивали четвероногие охранники, поэтому особо тупых и брехливых перебили, а остальные, как хорошие помощники при охоте, благоразумно молчали. В деревне царила темнота и тишина. Только иногда ночную темень прочерчивал полет светлячка и изредка скрипела чья-нибудь дверца, когда кто-нибудь выбегал перед сном по нужде. Жаго спустился по земляным ступенькам к двери дома, у которого остановился. Стучаться не стал, только громким шепотом проговорил в дверную щель:
— Трини, Трини, вы уже спите? — и замолк, прислушиваясь.
Какое-то мгновение стояла тишина, а затем испуганный женский голос, но также шепотом, прошелестел:
— Кто здесь?
— Трини, это я, Жаго. Милая, не бойся, открывай.
— Единый! Неужели это ты, Жаго?
Слышно было, как торопливые руки сбрасывают с двери засов. Встреча отца и мужа с семьей была тихой, но бурной. Все это время Истрил с Ольтом, впущенные хозяевами вовнутрь, стояли возле стенки и не мешали домочадцам в полной темноте проявлять свои чувства. Средством освещения здесь служили лучины, но никто и не подумал, для сохранения тайны, их зажигать. Да и глаза, уже привыкшие к темноте, худо-бедно различали темные силуэты. Наконец первый порыв от встречи, сопровождаемый слезами и судорожными объятиями, прошел и Жаго представил гостей и домочадцев друг другу. Семья представляла из себя жену Трини, моложавую симпатичную женщину, и трех детей — сына Серьгу, от чего Ольт, услышав это, только хмыкнул, и двух дочек малолеток Бри и Кси, шебутных чернявых погодков лет семи-восьми. Жаго не стал тянуть время и быстро утихомирив семью и послал Серьгу, ровесника Ольта, тайком привести жену Вельта. Уже через пятнадцать минут все тайное общество потенциальных беглецов было в сборе. Жена Вельта оказалась примерно тех же лет, что и Трини и тяжелая жизнь еще не успела наложить на нее свой тяжелый отпечаток. Ее лицо сохранило остатки былой красоты, да и фигура, даже одетая в старую изношенную одежду, была еще довольно стройной. С ней была и дочка, девчонка лет четырнадцати, которая, не смотря на старую потрепанную одежду, свой свежестью напоминала нераспустившийся бутон цветка, и судя по всему, обещала стать такой же красавицей, как и ее мать. При виде на нее сразу становилась понятна страсть, которой воспылал к ней местный барон.
Истрил тоже не стала тянуть кота за хвост, время было дорого, передала привет от Вельта и тут же предложила собираться и переехать к их мужу и отцу. Быстренько расписала сплошные плюсы и отсутствие минусов при таком решении проблем. Основная проблема стояла тут же, то краснея и бледнея, но молча, не смея подать голос, когда говорят старшие. Но по ней было видно, что она прямо сейчас была готова сорваться с места. Видно крепко ее прижала ситуация с местным властителем. В сущности, все были согласны на бегство, но не всех устраивали сроки. Хоть обе семьи и не были особо богатыми, но все равно у каждой скопился какой-никакой домашний скарб. И им было просто непонятно, как можно было бросать незатейливое крестьянское имущество. Но Истрил быстро обрубила все возражения, заявив, что купит им и плошки с ложками, и перины с подушками. Хотя последнее было сказано скорее в шутку, так как ничего подобного крестьяне в жизни и не имели. Но шутка помогла разрядить обстановку, которая стала несколько напряженной из-за скорого и тайного отъезда. Наказав Трини вязать узлы с домашним скарбом, Истрил с Ольтом пошли с женой и старшей дочерью Вельта, которых как оказалось звали Лейнсвил и Криста, из-за которой и завертелась вся эта история. Надо было поторапливаться и следовало помочь им со сборами. В избушке, которая тоже зарылась в землю по самые уши, их ждали еще двое детей: мальчишка примерно тех же лет, что и Ольт и маленькая девочка лет пяти-шести. Из-за постоянного недоедания было трудно сразу с налета определить возраст детей. Плотно прикрыв дверь, чтобы даже лучик света от лучины не пробивался наружу, вся семья вместе с добровольными помощниками принялись собираться в дорогу. Впрочем, и собираться было особенно и нечего. Парочка ношеных рубашек и штанов, девичье платье, видно готовящееся в приданное, небольшой ворох зимней одежды, несколько одеял и тощих матрасов — вот и все, что увязалось в несколько узлов. Основной груз составляли те самые чашки и плошки, которых у Лейнсвил, как у хорошей хозяйки было на удивление много для крестьянской семьи. Дело близилось к концу, когда вдруг послышался топот ног и еще издалека донеся грубый голос:
— Эй, Лейнсвил! Просыпайся, сука эданская! Открывай гостям!
Хозяйка испуганно прижала младшую дочку к себе и круглыми от страха глазами уставилась на дверь. Замерли и все остальные. Только если крестьяне замерли от страха, то Истрил просто спокойно посмотрела в сторону Ольта, готовая к действию, а Ольт тут же прижал палец к губам и шепотом спросил:
— Кто это?
— Стражники барона Бродра. — испуганно прижала ладонь ко рту Лейнсвил. — Никак за Кристой пришли. Ох горюшко… Не успели мы.
Ее безнадежность в голосе можно было понять. Если бросится защищать дочку, то вполне могут тут и полечь. Бывали случаи. А тут еще двое детей, которые тоже могут попасть под раздачу. Но и дочку отдавать на поругание барону, это как же? Нелегкий выбор. Она замерла, не зная, что делать, а ее сын набычился, сжал кулаки, упрямо выдвинув нижнюю челюсть. Ольт понял, что без смертоубийства здесь не обойдется.
— Вот блин, оборотни в погонах. Ну чтож, сами напросились. Хозяйка, детей в угол, пусть заткнут рты и отвернутся, не надо им видеть, что здесь будет. Матушка, ты за стол, лук спрячь под столом, но держи наготове. Валишь первого.
Истрил спокойно кивнула головой и уселась за стол, чуть поодаль и держа в опущенных под столешницу руках еще не взведенный, но уже со стрелой на тетиве, лук.
— А ты, Лейнсвил, открывай дверь и сразу отходи в сторону. И зажги еще одну лучину. Свету мне мало.
Сам встал так, чтобы, его прикрыло открывшейся дверью. Все засуетились и после небольшого переполоха замерли каждый на своем месте. Только Лейнсвил вставила в специальный держак на стене зажженную лучину и пошла ко входу. Да только не успела дойти, как дверь сама вылетела от сильного пинка снаружи. Не помог даже запор. В комнатенку, пригнувшись под низкой притолокой, вошел мужик в кожаных доспехах и в конусовидном, тоже кожаном колпаке, в руках поблескивал обнаженный меч. С темноты даже тусклый свет лучин заставлял его щуриться и мигать. Он не оглядываясь прошел до середины комнаты и заорал во весь голос:
— Дочка где!? Наш барон решил ее осчастливить и взять к себе в служанки. Давай собирай ее быстрее! — привык видно не церемониться с местным населением.
Он еще не кончил орать как в комнату вперся еще один стражник, копия первого. Этот молчал, только радостно щерился и жадным взглядом окидывал комнату. Понятно, девку-то барону, но стражникам тоже надо за труды праведные хоть что-то получить. Ольт пропустил обоих вояк в комнату и осторожно выглянул наружу. Больше никого видно не было. В этот момент первый стражник заметил сидящую за столом Истрил:
— А это тут кто? Что-то я такую не помню…
В это время Ольт решил, что пора действовать и подкрался сзади ко второму, который тянул шею в попытках разглядеть, с кем это разговаривает приятель. На последних трех шагах мальчишка взял короткий разбег и в прыжке, со словами: «Чтож вы дома не сидите, сволочи!», со всей силы ударил мечом в правой руке по так удобно вытянутой шее. Он сам не ожидал того, что получилось. Хотел сильно поранить, чтобы стражнику стало не до обитателей землянки, и потом как-нибудь добить, а смахнул голову одним ударом. Она слетела с шеи, как кочан капусты и с глухим стуком упала на земляной пол. Тело еще немного постояло и затем с грохотом и звоном повалилось вслед за головой. Все присутствующие на какое-то мгновение замерли, с испугом глядя на отрубленную голову, и тут встала Истрил и подняла лук. Ее каменное лицо и прищуренный глаз оказали на первого стражника гипнотизирующий эффект. Открытый рот силился что-то сказать, а в глазах плескался ужас. Позабытый меч бессильно повис в парализованной от страха руке. Пауза продлилась недолго. Свистнула стрела и в глазу стражника вырос невиданный цветок из гусиных перьев, а сам он, запрокинув голову, с таким же лязгом и грохотом, как и первый убитый, упал на спину. Все замерли, глядя на два трупа. И тут в открытую дверь со своим мачете в руке вломился Жаго. Он ошарашенно замер, как до этого стражник и только переводил взгляд с Истрил, в руках которой был опять поднятый лук со стрелой, на убитых воинов. Ольт, мимо которого каторжник проскочил даже его не заметив, шумно выдохнул и тихонько спрятал в ножны свой меч.
— Ну вы даете! — Жаго отмер и первые слова были не восхищения, а скорее удивления от увиденного.
— Сам удивляюсь. — пожал плечами Ольт. — Клянусь, ничего не сделал, только зашел.
И тут все будто проснулись. Заговорили все разом. Причем никаких истерик и паники. Даже дети опасливо поглядывая на трупы, только обсуждали удар, которым с одного маха сносят головы с плеч. Однако, крепкий тут народ обитал.
— Бросайте все, уходим налегке и быстро. Тут их оказывается целый десяток. Бродр решил заодно с дочкой Вельта еще и налог с деревни собрать.
— Какой налог?! — возмутилась Лейнсвил. — Только в том месяце забрали.
— Это ты барону Бродру скажи…
— Стоп, никуда спешить не надо. — взял командование в свои руки Ольт. — Уж если так получилось, то надо выжать из ситуации все что возможно.
— Это как это? Из чего выжать?