Вот так Гарри вновь стал героем, хотя эта его ненужная и главное незаслуженная слава очень тяготила мальчика. Он злился, но терпел, ведь иного выхода не было. Не мог же он сказать, что дементоров уничтожил тот, кто является его защитником, тот, кто не может назвать себя человеком, да, по сути, им и не является. Он не мог в открытую заявить, что его опекает и хранит от бед Посланник, представитель Высших Сил. Страшно представить, что будет твориться в магическом мире, если он сделает подобное заявление.
На счет того, что Ремус Люпин станет новым профессором по ЗОТИ, мальчик не ошибся. Как не ошибся и в том, что этот мужчина будет принимать участие в его жизни. Профессор-оборотень сам подошел к нему, когда Минерва МакГонагалл запретила ему поход в Хогсмид. Он рассказал Гарри о том, что был другом его родителей и находится сейчас в школе из-за Сириуса Блэка. Как оказалось, Дамблдор попросил Люпина занять место преподавателя ЗОТИ не только потому, что школа в очередной раз осталась без учителя, но и потому, что он хорошо знал Блэка.
Гарри сидел на двухместном диванчике и грел руки о чашку с ароматным чаем, которым его угостил профессор. Обычно мальчик старался не брать что-либо у профессоров, будь то, чай, печенье или конфеты, а тем более не прикасался ни к чему, чем пытался угостить его директор. Он опасался нарваться на какое-нибудь зелье, ведь кто знает, какие планы у Дамблдора и его подчиненных, особенно приближенных к нему? Но вот с Люпином было другое дело. Гарри не чувствовал от него опасности, его интуиция говорила о том, что мужчина не причинит ему вреда, во всяком случае сознательно. Поэтому выпить чая с печеньем он согласился и даже сделал уже несколько глотков.
— Профессор, а вы… Вы были дружны с Сириусом Блэком? — Гарри с любопытством смотрел на оборотня, подмечая малейшие изменения на его лице, ведь Анатоль говорил, что подобное умение очень важно. Глаза Люпина на несколько секунд, пока он не справился с эмоциями, стали еще грустнее, чем обычно, на губах появилась горькая усмешка.
— Да, были. Я, он, твой отец и Питер Петтигрю — мы были друзьями.
— А сейчас? Вы продолжаете оставаться другом Блэка? — нужный Гарри вопрос был задан и он затаил дыхание в ожидании ответа.
Ремус молчал несколько минут. Он переставил местами на журнальном столике заварочнный чайник и вазочку с ореховым печеньем, побарабанил пальцами по подлокотнику кресла, на котором сидел, зачем-то добавил в свой чай еще один кусочек сахара и, наконец, глубоко вздохнув, ответил:
— Да. Я до сих пор верю, в его невиновность и считаю, что то, в чем его обвинили, совершил другой человек! Я знаю Сириуса слишком хорошо, поэтому не могу поверить в его предательство. Я пытался тогда обьяснить, что Сириуса подставили, но таким, как я… В общем, меня не стали слушать. И на суд я попасть не смог, если честно, то я даже не знаю, когда он проходил. В то время все делалось очень быстро и бывало такое, что в тюрьму отправляли невиновных. Я уверен, что и с Сириусом поступили также, но у меня нет доказательств, тем более, что смерть Питера подтверждена… Прости, Гарри, я не могу тебе всего рассказать, так как дал слово молчать о том, что знаю. Поэтому, давай поговорим о другом.
— Конечно, сэр, — кивнул головой мальчик, он уже узнал, почти все, что ему требовалось, и легко согласился на смену темы. — Профессор, я хочу вас попросить о том, чтобы вы научили меня, как бороться с дементорами…
С тех пор Гарри часто общался с еще одним другом своих родителей. Он потихоньку, следуя указаниям Анатоля, с которым переписывался по зачарованному дневнику, созданному лично Князем после рассказа о Тайной комнате, подводил Люпина к мысли, что Петтигрю жив и здоров. И, вообще, он живет вместе с ним, с Гарри, в одной комнате. Ремус учил мальчика заклинанию Патронуса, после чего они обсуждали возможность доказать невиновность Блэка. Гарри чувствовал, что мужчина относится к нему очень серьезно и ему это нравилось. Он старался показать себя перед Люпином с лучшей стороны, не подозревая о том, что вкладывает в голову оборотня ненужные подозрения. Сам же Ремус, видя, как мальчик открывается перед ним каждый раз с новой стороны, был горд тем, что этот, по словам Дамблдора, добрый, но скрытный ребенок доверяет ему. Он радовался, что Гарри, не смотря ни на что, не отталкивает его. Это было счастьем для оборотня, ведь он всегда считал его своим волчонком, но не мог навестить его из-за проклятой клятвы, данной Дамблдору. Эта клятва была своеобразной платой за то, что директор позволил ему учиться в Хогвартсе. Но сейчас все изменилось, Дамблдор отозвал его клятву и Ремус мог общаться с сыном своих безвременно погибших друзей.
Подозрения Люпина о том, что Гарри на самом деле не такой, каким кажется, росли с каждым днем, так же как и недоверие к директору школы. Слишком явные были противоречия, его внутренний волк их ясно видел. А еще была одна очень любопытная странность. В поведении, жестах, мимике Гарри проскальзывали характерные черты представителей двух самых опасных рас — оборотней и вампиров. Например, у мальчика часто трепетали ноздри, словно он нюхает воздух. Так делают все оборотни, когда принюхиваются. Или бывало такое, что Гарри уходит в тень и словно растворяется в ней — характерная черта вампиров. Дальше-больше. Мальчик совершенно не боялся вида крови или истерзанных животных, которых они иногда находили, тренируя заклятье патронуса в лесу. Рассказывая на уроке о вампирах, Ремус заметил, как Гарри улыбается в то время, как другие морщились. А еще он зализывал ранки на руках, когда порежется или оцарапается и всегда точно знал, когда полнолуние.
После всех этих открытий Ремус пришел к выводу, что в какой-то период жизни рядом с мальчиком находились вампиры и оборотни. Тем более что Гарри знал о магии гораздо больше, чем другие дети, впервые узнавшие о мире магии в одиннадцать лет. Но как такое могло быть? Ведь Гарри жил с Дурслями, а они стопроцентные магглы. Петуния, вообще, ненавидела магию и не позволила бы представителям данных рас приблизиться к ее дому, а тем более к семье. И это, кстати, ведет еще к одной странности. Петуния не любила свою сестру из-за ее дара. Следовательно, такое отношение должно было распространиться и на Гарри. Даже Дамблдор говорил, что у сына Джеймса и Лили были не очень хорошие отношения с родственниками. Но он, Ремус, видел совершенно обратное. Гарри был абсолютно домашним мальчиком, то есть ухоженным, выросшим в достатке и привыкшим к заботе и вниманию. Нет, если сильно не приглядываться, то можно подумать, что мальчик плохо одет, слишком худенький, имеет плохое зрение. Но Ремус на, то и был оборотнем, он остро чувствовал ложь. У Гарри была фигура Джеймса, сильная и гибкая. Он никогда не станет мощным, как например Фрэнк Лонгботтом, но и заморышем не будет. Жуткая прическа? Верно, жутко дорогая стрижка с эффектом долговременной укладки. Ремус такую видел в рекламе. Старая одежда? Да, старая, но явно хорошего качества, такую детям, а если быть точным, то мальчикам покупают специально, чтобы они не портили выходную одежду своими играми. Ведь мальчишки так любят лазать там, где им быть совершенно неположено. А некоторые джинсы Гарри так вообще из ставшей недавно модной коллекции искусственно состаренной одежды, не хватает только дырок от колена до края штанины. Очки. О да, точно такие же очки носил Джеймс. Но зачем они потребовались ребенку, у которого хорошее зрение. То, что у Гарри зрение ничуть не хуже, чем у того же Малфоя, Ремус не сомневался. Так как несколько раз видел мальчика, спокойно читающего без очков. Обычно такое бывало рядом с черным озером, в укромном местечке, которое нередко использовали в свое время Лили и Джеймс. А после мужчина специально проверил очки Гарри. В них были обычные стекла вместо линз.
У Ремуса на этот счет была лишь одна версия. Гарри видел своего отца на колдографиях и стремился стать его копией. Так что, если учитывать некоторые жесты мальчика один в один схожие с жестами старшего Поттера, очки и прическу, то эта версия казалась вполне правдоподобной. Но вот одежда… Она портила эту теорию. Как и ту, что Дурсли плохо относятся к своему племяннику. И если многие этого не видят, то это только их проблемы. Может оно и лучше, если некий обладатель длинной, белой бороды будет думать так, как старается показать Гарри. А он, Ремус, ничего ему говорить не будет, так как после того, как Альбус Дамблдор засадил его друга в Азкабан, а его самого лишил возможности видеться с Гарри, он ему стал доверять куда как меньше. Свою благодарность за принятие в Хогвартс, он ему уже отдал, верно, служа Ордену Феникса, когда Темный Лорд рвался к власти. Теперь пора бы пожить и для себя. И, возможно, для Гарри, если мальчик захочет, чтобы такой, как он остался в его жизни.
Глава 17
С самого утра Гарри мучился от дурного предчувствия. Он чувствовал, что должно произойти что-то плохое, но никак не мог понять, откуда следует ждать беды. Все его естество буквально кричало о том, что опасность рядом, и она касается его самого. Мальчик вздрагивал от каждого звука, но ничего не происходило. И, в конце-концов, он смог уговорить себя, что его беспокоит не чувство приближающейся беды, а мандраж перед квиддичным матчем, который должен состояться сразу после завтрака.
За столом в Большом зале Гарри не смог проглотить ничего кроме пары глотков чая. Яичница, заботливо положенная Гермионой на его тарелку и тосты, намазанные апельсиновым джемом, остались нетронутыми. Увидев, что Оливер Вуд, капитан гриффиндорской команды по квиддичу, поднялся из-за стола, Поттер поспешил присоединиться к нему, чтобы как можно скорее сбежать от назойливой заботы Гермионы. Оливер, хлопнув Гарри по плечу, понимающе ему улыбнулся. Он прекрасно видел несчастный вид мальчика, когда Грейнджер пыталась впихнуть в Поттера что-нибудь съестное, поэтому постарался поскорее увести своего ловца от раздражителя в лице гриффиндорской выскочки. Вуду девочка не нравилась и не из-за того, что не признавала спорт и квиддич, а потому, что казалась капитану команды какой-то… фальшивой? Она все делала напоказ, например, заставляла Гарри и Рона учить домашние задания, причем заставляла так, чтобы все видели, благодаря кому эти двое еще не скатились на сплошные «слабо»… В общем, Оливер никогда не стал, бы дружить с такой, как она, хотя в его окружении девушек хватало, взять тех же Алисию, Кэти или Анжелину, которые были членами квиддичной команды.
Вуд часто ловил себя на мысли, что Гарри выбрал себе не тех друзей и хотел бы ему это объяснить, но как это сделать не знал. Он, вообще, относился к однофакультетнику, как младшему брату. Может быть, сказывалась разлука с собственным братишкой, а может быть и что-то другое. Во всяком случае, никто из младших студентов не вызывал в Оливере желания заботится о нем. Семикурсник жалел, что этот год для него в Хогвартсе последний, очень не хотелось оставлять Гарри без присмотра, но с этим ничего не поделаешь, его обучение подходило к концу. «Что ж, буду списываться с Невом, он хотя бы с ним на одном курсе и до конца учебы будет рядом. Зря Гарри не обращает на него внимания. Невилл был бы ему лучшим другом, чем Уизли и Грейнджер вместе взятые. Но ничего, время еще есть. Может и разглядит в нем верного товарища», — подумал Оливер, прежде чем подтолкнуть Гарри к раздевалке.
Погода была ужасная, дождь лил как из ведра, сильный ветер чуть ли не сбивал с ног и Поттер без конца спотыкался, снимал очки и протирал их полой мантии. Поэтому Вуд периодически корректировал путь Гарри, несильно подталкивая его в нужную сторону.
— Слизеринцам сегодня хорошо, — пробормотал Оливер, вытирая полотенцем мокрые от дождя волосы.
— Да, Малфой удачно использовал свое, так называемое, ранение, — хмуро кивнул Гарри, ожесточенно протирая очки.
И действительно, после неудачного урока УЗМС, Малфой щеголял по школе с перевязанной рукой, на каждом углу крича о том, что его отец разберется с недоумком-полувеликаном, которого назначил на должность профессора впавший в маразм директор. И именно малфоевским ранением Маркус Флинт, капитан слизеринской команды по квиддичу, отговорился от сегодняшнего матча. Вместо них будет играть Хаффлпафф.
— Не волнуйся, Гарри. Наша команда все-равно лучше слизеринской. А блондинчик просто-напросто побоялся замочить свою шкурку. Да и как ловец, он против тебя — никто, — Оливер ободряюще хлопнул Поттера по плечу и пошел переодеваться в форму.
Вскоре в раздевалку вошли уже готовые к игре девушки. Алисия, улыбнувшись, взяла у Гарри его очки и наложила на них водоотталкивающие чары. Поттер поблагодарил девушку за помощь и, привязав к дужкам резинку, надел их. Теперь мальчик был уверен в том, что во время игры, так раздражающая деталь его образа, не свалится. Да и дождь не будет бить в глаза, мешая видеть, что происходит вокруг.
— Готовы? — спросил Вуд.
— Готовы, — раздался в ответ нестройный хор голосов…
Играть в такую погоду — это чистое самоубийство. Ветер был такой силы, что даже магические экраны, защищающие седока от сноса, которые устанавливаются на метлу при изготовлении, практически не помогали. Ледяной дождь исправно делал свое черное дело: формы игроков промокли насквозь, делая юных волшебников неповоротливыми; руки мерзли и плохо слушались, норовя выпустить древко метлы; само древко было мокрым и скользким, что ухудшало итак проблематичное удерживание на метле. В общем, игроки были уже не рады матчу и мечтали о том, чтобы он поскорее закончился. Но снитч, как назло, не желал показываться в скудном из-за погодных условий поле зрения ловцов.
Наконец, Гарри заметил золотую вспышку и потянул рукоять метлы на себя, поднимаясь над стадионом все выше и выше. Позади него летел Седрик, ловец и капитан хаффлпаффской команды. Неожиданно мальчик почувствовал, что стало еще холоднее, воздух изо рта стал вырываться облачками пара, как на морозе. Позади что-то закричал Диггори, но Гарри не расслышал. Он рвался вперед, ведь прямо перед ним трепетал крылышками золотой мячик, который должен обеспечить их команде победу. Поттер пролетел вверх еще полтора десятка футов и лишь тогда осознал, что утреннее плохое предчувствие не было мандражем перед матчем. Оно было предупреждением для него. Предупреждением, которому мальчик не внял. Сейчас, в эту минуту его окружили почти два десятка темных фигур в рваных плащах. Пространство вокруг Гарри кишело дементорами. Дикий ужас накрыл мальчика с головой, а в ушах зазвенел крик матери, умоляющий не убивать ее дитя. Один из дементоров подлетел ближе к мальчику и из-под длинных рукавов показались кисти рук с тонкими, узловатыми пальцами землистого цвета. Дементор тянул к нему руки, желая схватить. Гарри резко дернулся назад и не удержавшись, соскользнул с метлы. Он падал вниз, а в ушах продолжал звучать предсмертный крик-мольба его матери…
Небо прочертила яркая молния и появилась темная фигура с огромными черными крыльями. Эта фигура подхватила падающего мальчика, находящегося без сознания от сильного потрясения. Лицо крылатого спасителя выражало гнев и сильно отличалось от того, каким его привык видеть Гарри. Черты лица Посланника заострились, из-под вздернутой верхней губы виднелись белоснежные клыки, в глазах, обычно спокойных, плескалась ярость. Сейчас мужчина был именно тем, кем и являлся — хищным, кровожадным созданием. Он был собой — демоном…
Волна гнева прокатилась от Посланника. Дементоры шарахнулись в разные стороны, стремясь спастись от ярости Высшего. Но это было бессмысленно. От демонов нет спасения, если они сами не пожелают его даровать. А он не желал. Его подопечный пострадал и мог погибнуть по вине этих тварей и поэтому отпускать их он был не намерен. Слишком дорого ему стало это человеческое дитя. Дитя, которое взяла под свою защиту сама Великая Жрица, его, демона, повелительница. Короткий взгляд на бледное лицо ребенка, яростный рык и дементоры осыпались пеплом. Держа Гарри на руках, Посланник медленно опускался вниз. Он мог не волноваться о том, что его кто-то увидит, для всех, кроме своего юного подопечного он был невидим. По хорошему, Посланник должен был бы с помощью магии опустить ребенка на землю, а самому вернуться в свой мир, но… Это проклятое но. Оно преследует его уже ни один год по человеческому исчислению. Демон не мог уйти, не узнав, что с его подопечным все в порядке. Поэтому, уложив мальчика на землю, он остался стоять рядом, раскрыв крылья и готовясь казнить каждого, кто посмеет причинить детенышу вред. Это, конечно, было бессмысленно. Здесь не было никого, кто желал бы смерти юного Поттера. А реальную угрозу он уже устранил, пепел до сих пор кружится в воздухе, его не может уничтожить даже дождь. И все же… Он стоял над Гарри, охраняя его, дожидаясь того, когда же эти никчемные людишки сообразят оказать помощь ребенку. «Сидят, словно демона увидели», — разозленно подумал Посланник, глядя на бездействующих магов. Сильный порыв ветра словно донес до магов его злость, и они встрепенулись.
Рядом с Посланником на землю с метлы спрыгнул крепкий парень и упал рядом с Гарри на колени, трясущимися руками схватил мальчика за плечи и легонько встряхнул. В голосе, когда юноша позвал Поттера, звучала паника. Он явно испытывал страх. «Боится, что малыш мертв», — подумал демон, мысленно отмечая этого парня, чтобы позже рассказать о нем подопечному. Спустя несколько секунд рядом появились и остальные члены команды, вперемешку с командой соперников. Еще через минуту подбежал и оборотень, весь бледный с плещущимся в глазах безумием, вызваным страхом. Следом за ним подоспели и Дамблдор со Снейпом. Старик был немного напуган, но больше удивлен. А вот зельевар был в ужасе и переживал за мальчика. «Интересно, его предки не грешили с моими собратьями? Так виртуозно притворяться ни один человек не должен уметь. Зачем только скрывает свое настоящее отношение к Гарри под слоями злости и ненависти? Дурак», — Посланник четко отслеживал эмоции тех, кто приближался к его подопечному. Позже он все расскажет Гарри, пусть делает выводы.