— Боги недр, помогите нам! — взмолился Торки, не в силах оторвать взгляд от небес.
Словно сгущающийся туман, над флотом харадронцев снижалось чье–то колоссальных размеров тело. Длина его ужасала: вдвое больше, чем сам «Бурекол». Чешуя необъятного чудовища блистала синим и черно–зеленым. Из широких плеч тянулись двенадцатиярдовые крылья. Под бледным брюхом были заметны четыре сложенные лапы с похожими на серп когтями. Спина переходила в гладкий, как у ящерицы, извивавшийся хвост с гроздью темных шипов на конце. Вдоль спины, будто фаланга копейщиков, также шли два ряда шипов, соединенных между собой тугими прозрачными перепонками. Вытянутая вперед морда рептилии ощеривалась клыками. У основания рогов располагались большие фасеточные глаза. Голова держалась на длинной жилистой шее, которая раздваивалась посредине, отпочковывая плотное ответвление: там находилась голова поменьше.
— Дракон! — воскликнул Торки.
Леденящей душу волной слово разнеслось по палубе голосами дуардинов.
Адмирал повернулся к залповой пушке.
— Перезаряжай! Перезаряжай!
Горстка канониров лихорадочно пыталась соответствовать не терпящему отлагательств тону адмирала.
По всем кораблям пробежал сигнал тревоги. Рупоры громко требовали увеличить скорость и маневренность. На летающую рептилию обрушился шквал пороховых зарядов и игл эфирных выстрелов из винтовок, но их хватало лишь на то, чтобы при столкновении с чешуей высекать бесполезные искры. Из–за попыток кораблей перегруппироваться более тяжелые орудия никак не могли взять существо на прицел. В змея попал гарпун, пробив перепонку крыла. Рявкнула канонерка Грундстока, выпуская заряд в живот зверя.
Дракон издал громогласный раздраженный вой и камнем кинулся на стрелявшую в его брюхо канонерку. В одно мгновение когти разорвали двиргатель и обратили судно в груду обломков. Искореженный корабль начал падать, оставляя за собой дорожку из черного дыма и яркого эфира, покидавшего разорванный корпус судна.
Торки в очередной раз вернулся на бак и помог команде зарядить залповую пушку.
— Цельтесь в брюхо! — приказал он канонирам.
Не теряя времени, дуардины навели оружие на снижавшегося дракона и дали залп. Выстрел также пришелся на чешую, но польза от него была куда выше, чем от попадания канонерки. Дракон взревел от боли, из многочисленных рваных ран потекла кровь и повалил дым. Яростно шипя, рептилия набросилась на броненосец.
Арканавты и громовержцы встретили приближение зверя дружными залпами с палуб. Дрингателеводы отсоединили тросы, связывавшие их с «Буреколом», и взмыли вверх навстречу угрозе. Буровые пушки и небесные крюки оставляли многочисленные порезы на чешуйчатой шкуре, но нападение дракона это не замедлило. Одним взмахом хвоста он отшвырнул двух двиргателеводов, от силы и ярости удара их двиргатели смяло в блин. Третьего поймала когтистая лапа, сдавила, переломав все кости, и швырнула в броненосец, словно перезревший плод.
— Живее! Живее! — ревел Торки, пока канониры перезаряжали пушку.
Тварь ежесекундно выкашивала все новых и новых членов экипажа. Любое мгновение могло стать для флота последним. Адмирал повернул голову в сторону чудовищной рептилии. Увиденное подтвердило все его худшие опасения.
Глубоко в драконьей глотке разрасталось пламя. Обе головы буравили «Бурекол» взглядом. С оглушающим рокотом змей изверг огонь на броненосец. Двиргатель корабля затрясло, омытые пламенем насосы и трубы не выдержали нестерпимого жара и взорвались, дозорный в гондоле изжарился в собственных доспехах. Огонь окатил палубу, плавя броню и крепления, испепеляя веревки и тросы. Арканавты, которые не сумели уклониться, погибли в ту же секунду, обратившись в кучки сажи. Несколько громовержцев избежали смерти и, прицелившись, отомстили зверю парой залпов.
Угрожающий рев дракона, словно гром, сотряс небеса. Тварь на полной скорости врезалась в двиргатель. Невосприимчивая к собственному пламени, она впилась когтями в круглое стальное приспособление и принялась рвать его, словно бумагу. Дракон повернул головы, и его взгляду открылась залповая пушка, направленная прямо на него.
— Нельзя! Заденет двиргатель! — запротестовал один из канониров, разгадав задумку адмирала.
— Зато попадем в дракона! — настоял на своем Торки.
Теперь им ничто не поможет. Если медлить, зверь уничтожит двиргатель и корабль разобьется. Но, забрав тварь с собой, они спасут остатки флота.
Канониры колебались считаные секунды, но дракону этого оказалось достаточно. С шипением он сорвался со своего насеста, которым стал смятый двиргатель, и набросился на бак. Под огромной массой рептилии залповая пушка раскололась на куски. Торки вскрикнул от боли: его зажало под жуткими когтями. Основная голова дракона грациозно, даже изящно изогнулась и схватила очередного канонира. Другая голова, завидуя, жадно вцепилась в болтавшиеся ноги и потянула добычу к себе. Вдвоем они разодрали обреченного дуардина надвое.
Кровавое пиршество дракона прервали залпы с других кораблей. У Торки снова перехватило дыхание от боли, когда рептилия, оттолкнувшись от палубы, взмыла в воздух и давление отпустило. Тяжелая броня оказалась ненадежной защитой от громадных размеров зверя. Его не расплющило, но вес дракона переломал адмиралу кости и раздробил ребра. Кровь текла из растерзанного тела, образуя ширившуюся лужу. Тепло покидало его, и сил дуардина хватало лишь на то, чтобы не закрывать глаза и продолжать сопротивляться зову смерти.
Торки видел, как небольшая группа канониров отчаянно пыталась добраться до двиргателя и починить хотя бы крошечную долю поломок. Но пока они сооружали из обломков лестницу, взорвался один из поврежденных внутренних резервуаров, и из него вырвалась наружу струя эфирного газа. Торки слышал, как кричали в агонии его товарищи; дальнейшая судьба броненосца не вызывала сомнений. Корабль начал заваливаться набок, адмирал покатился и рухнул на нижнюю палубу.
Торки приземлился грудой переломанных конечностей. Он почувствовал на себе чье–то прикосновение. С огромным усилием он повернул голову и увидел Фрекрина, который одной рукой оттаскивал его в сторону, а во второй сжимал сундук Грокмунда. Вид бесценной находки эфирного химика окончательно лишил изувеченного Торки силы духа.
— Слишком поздно, — сказал он Фрекрину, — мы потерпели неудачу.
Фрекрин продолжал тащить Торки.
— Есть еще шанс, адмирал. Если мы…
Но каптенармусу не суждено было озвучить свой план. Обреченный броненосец накренился еще сильнее, раздались новые крики отчаяния последних живых членов экипажа. Фрекрина сбило с ног, даже магнитные сапоги не помогли ему устоять. На глазах у Торки каптенармуса перебросило через всю палубу и швырнуло прямо в дыру под баком. Смерть настигла его за мгновение.
«Как и мой корабль», — подумал адмирал. Все усилия спасти двиргатель пропали втуне. Конец был неизбежен.
— Потерпели неудачу, — повторил он, чувствуя дыхание загробного мира, и сердце храброго адмирала стукнуло в последний раз.