Главных было двое. Тип в очках, как Людмиле показалось, с нулевыми децибелами. Ведь в Зоне контактные линзы были зачастую удобнее очков, так как терялись реже. К тому же облачён он был в броник, в кобуре вырисовывался револьвер. То есть, в полевых условиях "очкарик" работал. Поверх снаряги на плечи накинут белый халат — может быть, какой-то собственный "прикормленный" ботаник у "должников". Человек этот стоял и вычерчивал чего-то на графике с энергичным нажимом, прикреплённом кустарно булавкой к стене напротив стола. Второй сидел во главе стола, поверх комбеза наброшена шинель. Его лицо запомнилось Людмиле тем, что оно было никаким. Без особых примет, волосы тёмные с едва заметной сединой. Меньше всего на свете Людмиле хотелось иметь именно такое лицо… Такое пустое и никакое, с грустными, усталыми зрачками и подтянутым подбородком.
При виде Люды глаза у сидящего едва заметно выпучились.
— Здравствуйте, — машинально буркнул он.
"Ишь ты", — мысленно отметила "фээсбэшница". — "Вежливый и воспитанный".
— Ну вот, — чел в очках и вовсе среагировал неадекватно, понурив взгляд, он выдал: — как я и полагал, графики интенсивности аномальных вспышек глюония скачут через условные с опасной скоростью.
— В науке ты шаришь, вижу, — ухмыльнулась Люда. — Позвольте представиться, господа, подполковник ФСБ Людмила Филипповна Аппакова. И не надо жать на кнопку тревоги под столом, мне нужна только информация…
3
Как бы ни так!
В Ницце вся эта канитель с ночными ужасами возобновилась с ещё большим, утроенным нажимом на и без того ослабленную психику Гугова. Кошмары уже не запоминались, стали данностью, однажды Авраам приметил на улице в толпе народа фигуру в противогазе и с автоматом, мотнувшую ему "хоботом" в знак приветствия, затем в побитой жизнью вялой дворняге увидел адское создание, покрытое брызжущими слизью язвами и с влажной пеленой на кровожадных глазах, с обвисшей кожей и гипертрофированными мышцами с обоих боков.
Отдохнуть вышло только в последний день, когда Авраам Вентонович связался с "ВИРТУАЛ СПЕКТРУМ" и был готов наутро улететь в Ватикан для встречи с посредником. Гугов пил горячий шоколад в кафе на Английской набережной, любовался дивным морем, звёздами; молодыми парами, проводящими здесь свои романтические вечера… Как много красоты на планете!
Пустошь показалась Аврааму забытой давно в детстве страшилкой, по сравнению с этим таким сказочным, таким волшебным, но не вымышленным мирком…
Обострилась болезнь. Приступы длились по нескольку минут, но случались всё чаще, и рано или поздно один из них должен оказаться смертельным. Гугов покрывался ледяным потом, его лобные доли и глазницы накрывало нестерпимой тупой болью, пропадали зрение и слух, сердце билось в панике, но болезнь в решающий момент отступала, давая Аврааму Вентоновичу немного форы…
Ещё бы малость.
Пассаж семь. За кусочком бутерброда
1
Кисель всё же не доверял Ярому, поэтому из оружия тот получил только ржавый ТК, да не ТТ, а ТК времён войны! При этом Кисель не рассказал даже, где взял столь дорогой, музейный раритет.
— Кисель! Где мы сейчас находимся то?
— 05-ый квадрат, судя по "пэ-дэ-а", завтра будем на Янтаре. А сегодня вечером через Славянское Озеро поплывём, готовься.
У Ярого по спине пробежали мурашки.
Кисель шёл неуверенно, то и дело сверялся с датчиком аномалий и ПДА, из чего Ярый сделал правильный вывод, что Кисель в сталкерском деле новичок, ведь даже когда они столкнулись с псевдоплотью, Кисель долго не мог затолкать магазин в "Грозу".
А псевдоплоть появилась неожиданно, видать поджидала в кустах, напала резко, и в тот момент, когда Кисель её заметил, Ярый уже стрелял. Древнегреческая пушка в его руке грохотнула и скосила псевдоплоть в "магнитку". Когда она безуспешно пыталась выбраться из неё, Кисель и Ярый поливали её залповым огнём до тех пор, пока плоть не превратилась в кровавое крошево.
— Послушай-ка, Кисель, — вздохнул Ярый. — Стреляешь ты всё равно никудышно, может, отдашь свою "Грозу".
— На, — протянул Кисель автомат. — А ты мне "Тулу-Коровина" верни, пожалуйста. Мне с ним удобнее.
Сталкеры обменялись оружием и устроили привал. Надо сказать, Кисель накормил Ярого бутербродами от пуза — и с салями, и с сыром, и с "Докторской" — да и консервов с тушёнкой и лососем на бродягу не пожалел. Так же чудак откуда-то выудил "Фанту", которую сталкер любил с детства почище всяких там "Казаков".
— Кисель, а ты как в Зону попал? — спросил Ярый.
— Как-как… Дал воякам мани, прошёл за Периметр… Ты будто не в курсе, — пояснил Кисель.
— Это понятно, а что тебя сюда привело? — уточнил собеседник.
— А тебя?
— То же, что и других.
— А это что?