3
Он наивно предположил, что сейчас проснётся, как обычно. Ага, конечно. Вроде сон, но Гугов вполне себе мыслит. Только тело фактически не ощущает… Почему, нет, пальцами рук пошевелить способен. А вот нижние конечности и живот то ли онемели, то ли вовсе исчезли. Авраам попытался повертеть головой.
Так, лежит он на чём-то холодном, вроде на бетоне или граните. Вокруг — сплошная тьма, пропасть. Только это лежбище, основание которого уходит вниз. Слышится… чавканье? Авраам Вентонович с тревогой взглянул на свои ноги, и на него вдруг накатила ледяная волна брезгливости и отвращения, сменившаяся душераздирающим воплем-визгом во всю глотку. Кроме как смотреть по сторонам он почти ничего не мог, тело выполняло скорее пассивную роль обузы, будучи наполовину застывшим, парализованным. Он хотел напрячь мышцы и дёрнуться, но физическая оболочка его ослушалась.
Гугова поедали. Из глубин бездны тянулось толстое, склизкое, свёрнутое кольцами тело червя-змея. Именно из-за обильно выпрыскивающейся и блестящей слизи тело это удавалось рассмотреть; оно было тёмного окраса и сливалось с пустотой едва ли не полностью. Пустота же будто вся была живая, образовывая себя единую, а Гугов появился внутри и стал жертвой. Голова чудовища была гладкой, пасть — огромная с шершавым чешуйчатым языком; шершавость, правда, Авраам Вентонович не ощущал, потому что не чувствовал даже, как острые зубы впиваются в его нежную плоть.
Спящий позволил себе испугаться. Дал волю первобытному инстинкту, записанному у каждого в недрах хромосом. Поскольку в этом полусне мозг обладал определённой долей забранной у тела физической мощи, змей получил в морду хлёсткую волну энергии, вызванную и сгенерированную страхом. Монстр отстранился, а Авраам Вентонович уже сообразил, как поступить: ментальным рывком развернул своё полупоглощённое тело вправо и отправился во мрак окончательно. Ну, не впервой. Зато теперь, вместе с материальной оболочкой, разум тоже вольётся, и не останется навеки в пустоте. Свободное падение в бесконечность…
"Опять лечу. И это, очевидно, пройдёт"…
Пассаж двенадцать. Форточка в подсознание
1
Когда Ярый увидел озёрную тварь, он почти впал в ступор. За ту долю секунды, что прошла между появлением твари и приливом адреналина, он успел почувствовать лёгкую вибрацию у себя в кармане. Сталкер достал "чеснок" и всмотрелся. Серый камень переливался красным, нагрелся и действительно слегка вибрировал.
— Кисель, там… — поднял он голову и… посмотрел ей в глаза.
Тварь. Как же она выглядела? Кожа была покрыта коричневым слоем грязи, отчего тварь имела такой же, как у Озера, грязевой цвет, на длинных когтистых руках были видны шипы, а на локтях и плечах они были длинные и изогнутые, как кинжалы. Ноги твари были покрыты тёмными, жирными и длинными волосами; голова смахивала отдалённо на человеческую — формой — волосы, опять же, цвета самой твари, два чёрных стеклянных глаза бусинками, острый, погнутый нос, кривые зубы и две пары длинных, словно мечей, клыков. Уши выражались двумя свёрнутыми трубочками. Из слюнявого рта свисало нечто наподобие спагетти из свежих человеческих вен, только чёрных, с присосочками, кстати, покрытых на вид вроде свежим "кетчупом" (каким, я думаю, известно). Эти "вены", исполнявшие функцию щупалец, тонкими жгутами обвисали к ногам твари, когда она не охотилась, однако сейчас торчали у неё прямо вверх. Видать, уродина как минимум отобедала. Ярому невольно захотелось блевать, причём это было естественной физиологической реакцией его организма на отвращение такой силы.
Кисель выпустил руль, катер развернулся в дрифтовый (или не такой уж дрифтовый) занос, и "Волна" впечаталась в громадный булыжник, чья верхушка торчала из-под воды.
— Ну, Кисель, ё-моё… — возмутился Ярый. — ОГОНЬ!!!
Тварь прилетела откуда-то сзади и шлёпнулась всеми четырьмя измазанными наравне с торчащей изо рта дрянью кровью конечностями и изворотливым телом на лобовое стекло. Учитывая несколько деталей, можно было сделать вывод, что монстэр уже поел — "первым блюдом" он как раз и запачкал себе все щупальца, конечности и, хмм, "язычок". Этот вывод Ярый и сделал. Стало быть, два сталкера — на десерт.
Чем так наелась тварь до этого, полагаю, понятно и так. Ох, и не повезло истребителям, бедняжкам… Лучше уж пуля.
Лобовое стекло разлетелось от выстрела "Тулы" Киселя, а в подарок от Ярого взвывшая тварь получила очередь в лоб. Следующий мут запрыгнул в грузовой отсек "Волны".
Ярый выкинул рюкзаки на булыжник, за ними и оружие, дал прощальную канонаду из "Жука", и скомандовал другу:
— За борт, быстро! Бросаем катер и уходим! Он не подлежит починке, а мне жизнь дорога!
— За б-борт?
— На булыжник, а оттуда на берег допрыгнем. Быстрее, напиток!
Ярый перемахнул через борт и выскочил на островок. Когда он очутился на том берегу, он обернулся и увидел: из-за булыжника выворачивает расстрелянный ранее "Штурм" с пушкой и водителем в крови. В катере также находились два трупа. Хорошо поработали озёрные твари, ничего не скажешь. Покойных-то и не опознать. Владыкам Озера подсобила внезапность — иначе такие ребята, как истребители, от них бы отмахались. Хотя на то здесь и Зона, что большинство происшествий случается внезапно. Вёл себе сталкер группу, никого не трогал…
Водитель ощерился в бешеном азартном оскале и обстреливал "Волну". Кисель был уже на булыжнике, вот он кидает их с Ярым вещи и оружие на берег, летит за ними в прыжке сам и… падает в "шипучку".
2
То ощущение полёта, падения вниз, притяжения твоего физического тела (чувствуется даже во сне!), трудно как-либо описать. Все внутренности сжимаются в комочек, а логику застилает пелена кошмара, съедающая все мысли — и ты понимаешь, что превратишься в лепёшку. Хочется, чтобы вся жизнь прожитая в такой момент пронеслась перед глазами. У кого-то проносится, у кого-то, кто не знает, что вспомнить, — нет. Такое чувство бывает у парашютиста, когда он ещё не раскрыл купол — у новичка, естественно. Люда за короткие мгновения испытала всю гамму эмоций, что испытывает человек, впервые совершающий опасный трюк или, к примеру, заднее сальто, — она, не обнаружив, что это замаскированная ветками и листьями ловушка, провалилась сейчас в бетонный колодец с абсолютно гладкими стенами глубиной метров пять и диаметром метра три.
Плюхнувшись на дно, она поняла, что является везучей малой — во-первых, она не сломала ни ноги, ни копчик, ни шею не свернула и т. д., во-вторых упала прямо между двумя заточенными арматуринами, торчащими из пола по восточную и западную стороны от "фээсбэшницы". Хотя как сказать — голодная мучительная кончина хуже, чем почти мгновенная от протыкания туловища штырём. Нева забыла, где она слышала про древние ямы — ловушки со смазанными ядом копьями или змеями, прикрытые сверху слоем травы или листьев с ветками, но что-то такое в голове прошелестело — вот как Селенин решил её погубить. Да уж, сволочь этот майор. Люда хотела залить сообщение-SOS в сталкерскую сеть (хоть "долговцы" и могли её просматривать и контролировать, но всё же не пытка попытка), оставив инструкции, как в Рощу добраться с ноу проблем, но Сети в колодце-то не было.
Тогда Людмила положила излучатель на дно и активировала согласно указаниям майора. Может, глупо, но уговор есть уговор. Зато потом — смело требовать с Селенина досье на Пьеро, а не даст — пулю в лоб. Людмила и так бы не отказалась от подобного поступка. Пуля — это ещё слабовато.
А теперь — куковать. Так как припасов хватит недели на две, а потом — помирать. Думать, что не помогла Люда Петьке и что с ним сделают фанатики. Думать о Барракуде, который неизвестно для чего ушёл в неизвестном направлении. Вспоминать раз за разом лицо Селенина, и думать о том, что воздух в Зоне необычный — в него вгрызся аромат пустырей и какого-то мирства, своей гармонии, будто это запах самого неба серого и вечной изуродованной земли. Здешняя зонная атмосфера напоминала Неве Крапивина, его пустыри из "Дырчатой луны" и город из "Самолёта по имени Серёжка". Чем-то, ненавязчиво. Как достал Неву этот колодец! Она всё ещё не восприняла как данное предстоящую смерть. Она всё приседала, вставала на арматуру одной ногой, пыталась карабкаться по стенам — рекорд был два с половиной метра вверх, здесь ровным счётом никакой роли; бесполезно, вокруг тот же бетон. Рядом с одной из арматурин в полу торчал ещё один небольшой штырёк длиной сантиметров пять — вокруг уже скопилось несколько трещин, вставляли его давно. Так от скуки Людмила этот штырь и вытащила, после засунув себе в ботинок, если чего — станет оружием последнего шанса, или самоликвидацию можно совершить, если уж вовсе мучительно подыхать. Лишь кусочек крон деревьев и голубовато-мутного неба, видневшийся наверху, спасал её. Мысли, наедине с чёртовыми мыслями. Постепенно она всё-таки потеряла ощущение пространства, ей казалось, будто идёт Люда по длинной трубе и скоро, в конце её и встретится она с тем прекрасным небом… Вскоре она стала утопать в нём, и терять себя, память и сознание… Да ещё и пси-волны вкупе отрицательно воздействовали на организм, хотя в принципе должны были компоноваться по направлению к ЧАЭС и "Монолиту", но видимо, не мудрствуя лукаво, создатель прибора сделал так, чтобы они и вокруг разбрасывались. У Люды в принципе тренингами иммунитет к телепатии был выработан, но не для столь длительного промежутка времени. В отчаянии, Нева приставила дуло дробовика вплотную к стене и нажала курок — чего уж? Остатки разума пытались схватиться за реальность, мозг расплавился. Её буквально прилопатило отдачей к соседней стороне колодца, она отрезвляюще ударилась головой и локтём. Благодаря резкому очень пробивному болевому нервному импульсу и спонтанной сверхактивности нейронов, медленно пришла в себя. Мотнула башкой, оценивающе всё оглядела.
И тут заметила — в бетоне остались выбоины от дроби!! Её воспалённый мозг осенило. ДА!!! Вдруг стала она палить по стенам, благо заряды ещё оставались, создавая всё больше пробоин — приходилось, правда, просчитывать каждый выстрел (траекторию полёта-разлёта она примерно себе представляла), дабы саму Люду не пришпилило рикошетом, один раз её даже чиркнуло по макушке снарядом, превратив стильный ёжик в стрижку а-ля "брик-панк", хотя Люде было уже полностью плевать — схлопочет так схлопочет, не боязно даже.
Люда поднялась на арматурину, выпрямилась в полный рост и взялась за одну из выбоин над собой, подтянулась, а левую ногу поставила в другую пробоину. Нет, только не свалиться обратно, на остриё! Тело ослабевшее не слушалось, ладони и колени обливались потом, а бетон был сух, как всегда, в этом местечке. В один из моментов Неве даже показалось, точнее она поняла, что вот-вот, через десятые доли сорвётся, и мучения окончатся, но чудом обошлось, Людмиле удалось восстановить равновесие. Выше она взбиралась тем же макаром, поставила личный рекорд, и наконец покинула западню и долго лежала то ли бревном, то ли пластом на земле, такой тёплой и родной, хватая ртом свежий кислород. Ей хотелось вдохнуть его весь на планете сразу. Затем она перекусила. Хорошо, что когда наклонялась устанавливать в первый раз передатчик, не сняла рюкзак и наземь не опустила, иначе была бы сейчас уже мертва.
По телу распространилась эйфория, даже пси-излучение перестало влиять. Всё, выбираться из этой Тихой Рощи и Зоны! Хотя не, из Зоны рановато.