— У него нет и шанса. — с замиранием в голосе произнес я.
— Это у нее нет и шанса, он уже победил её в мыслях, осталось только воплотить это в реальность, − раздался голос Хроноса. — Он воин, и если он победил ее в мыслях, то и в реальности у него есть шанс.
Змея пару раз качнула головой и ринулась в атаку, по мере приближения раскрывая свою ужасающую пасть, а по камням пошелестели разряды электричества. Смерть старика, это все, чего желала сущность, что неслась с бешеной скоростью на мужчине, который будто медлил с выстрелом.
Но вот и выстрел, облако пороха, прямо в змеиную пасть понесся заряд дроби, она на мгновение прикрыла глаза и мужчина воспользовался этим, он неимоверным усилием шагнул в сторону перед самыми клыками и заглянул в змеиные глаза пронесшейся мимо твари. Его ружье уже было за спиной, а в руке блеснул мясницкий крюк. Его острие по инерции практически само вонзилось между змеиными чешуйками, увлекая руку, держащуюся за рукоять, за собой. И вот он уже оседлал змею, держась за крюк.
— Я же говорил! — воскликнул Хронос, а мужчина уже оказался на загривке змеи и, держась за крюк, начал вонзать в тело богини другой рукой небольшой трехгранный кинжал. Змея начала биться об скалы, пытаясь его скинуть. Через несколько мгновений многотонная туша змеи перевернулась и загривком ударила об землю именно там, где был старик.
— Она же убьёт его! — закричала Хлоя.
— Тихо, смотри, — одернул ее я, бой захватил меня, не буду скрывать, меня поражала самоотверженность старика, его непоколебимость.
Голова змеи вновь взвилась ввысь, а на ее загривке весь окровавленный держался старик, что вновь начал прогрызать своим миниатюрным кинжалом путь к позвоночнику, единственному слабому месту у этой расы, так как любые страшные и смертельные раны для млекопитающих были всего лишь досадной неприятностью для этих змей. А тем временем змея билась по земле и с каждым ударом поднимала свою голову все медленнее и медленнее. А на ней все так же сидел старик, вновь и вновь вонзая свой кинжал. И вот настал тот момент, когда змея не смогла поднять свою голову, а старику осталось нанести последний удар.
— Он убьёт её? — тихо произнесла ошарашенная происходящим Хлоя, видя, как весь изломанный старик поднял свою руку, сжимая в руке трехгранный кинжал.
— Сейчас все решится, — безэмоционально произнес Хронос.
Старик с минуту смотрел на вяло дёргающуюся огромную змею и ту рану, что он прорезал. Из раны хлестала кровь, и были видны белеющие позвонки, еще удар и он убьет богиню. Зачем смертному жена, способная убить его? Зачем на пороге смерти ему такой груз? Он должен уйти героем. Сейчас ей пришлось наложить на саму себя множество ограничений, ибо бой шел не с равным, и все равно шансов у этого старика было немного. Мужчина откинул свой кинжал и скатился вниз на землю, его переломанные ноги не были более способны поднять его тело. А тем временем рана на змее стала уменьшаться и зарастать, а следом за раной стала уменьшаться и сама змея. И вот через пять минут на том же месте стояла сине-зелёная дева с как снег белыми волосами. Она подошла к умирающему и встала на колени, взяв его голову в свои руки. Я чувствовал, как утекает из него жизнь, он победил, но какой ценой. Он умирает.
— Я признаю своё поражение, и отныне ты мой муж, Константин. — Дева наклонилась и скрепила их союз поцелуем, энергия заструилась по его телу, восстанавливая повреждения.
— Но знаешь, милый, победить ты, конечно, победил, и мужем моим стал, но ты меня не устраиваешь.
Резкий поворот руками девы головы сломал шею старика, а появившиеся когти разорвали связки и мышцы, полностью отделяя голову от тела. Подняв голову, из которой текла багряная кровь на белоснежные волосы, над собой, змеедева засмеялась, и от ее смеха мне впервые за долгое время захотелось убивать.
— Я теперь вдова и никто не сможет быть моим мужем в ближайшее тысячелетие! И Договор не сможет мне навредить, так как я и есть твоя семья!
— Я УБЬЮ ЭТУ СУКУ! — взвыла рядом могущественная сущноность. Вот уже и Хлоя готовилась сойти на эту землю.
— Хлоя, планета не выдержит твоего появления во плоти! — прокричал Хронос.
Глава пятая часть первая
Странно ощущать, как тебе отрывают голову и ты смотришь как твоя кровь капает на губы одной суки, что теперь должна, нет, обязана умереть. Я не испытывал боли в тот момент, когда она убивала меня была лишь усталость. Во мне не бурлила ненависть, жизнь состоит из ошибок, только некоторые ошибки фатальны, а другие дают благо. Зря я не нанес последний удар, это моя ошибка, и уж не знаю, повлиял ли на меня яд, которым она наградила меня вместе с поцелуем, или же это старческий маразм во мне взыграл. Но я в последний момент пощадил её, мне показалось, что она достойна жизни, несмотря на то, что она тварь. Интересно, что будет с той девочкой? Бедная Ката, не знаю, смогу ли еще раз увидеть тебя, надеюсь, Лилит помнит еще старого знакомого, что однажды помог ей. Ну ничего, сейчас главное что я живой, а там разберусь со всем, и с этой тварью и с малюткой.
Сидеть обнаженным было неудобно, зато я смог рассмотреть себя в полутьме, что царила в небольшой пещере с обелиском из черного как воронье крыло камня в центре. Руки, вот что я первое увидел, и это были мои руки, но такими они были лет тридцать назад. Без морщин, в меру бугрящиеся у мышцы радовали мои глаза, которые я больше не щурил, торс тоже меня радовал, на нем никогда не было кубиков пресса, не было их и сейчас, но отсутствие жировых складок говорило о том, что я в пике своей формы, ну, почти. Живя в мире, где возможно все, первым делом я перебрал по памяти все свои шрамы и парочку на своем теле все же нашел, но многие полученные ближе к концу жизни отсутствовали. И потому сделать вывод, который определял мою дальнейшую участь, а именно, разобью я себе об камень голову или нет, было несложно. Это мое тело, меня не вселили и не перенесли в иное тело каким-либо способом, а просто откатили состояние тела до определенного возраста. Я снова молод, по крайней мере, телом, по шрамам выходит что лет мне примерно от двадцати до тридцати. Пальцы на ногах все, значит меньше лет тридцати, ноги еще в Тайге отморозил, а вот метка моего первого знакомства с болотниками все так же тянулась по груди таким знакомым узким и практически невидимым шрамом.
Сидел я у обелиска уже как несколько часов и ждал, я четко понимал, что без тварей мое чудесное оживление и прирастание головы обратно к телу не могли произойти естественным путем, и потому лучше не двигаться, попытаться разобраться в случившемся и привести голову в порядок. А эмоции в ней бурлили, мне было сложно тогда, во время схватки, рационально думать, Эли мне казалась светом, той, с которой я мог бы прожить вечность, но заложенная во мне и выточенная годами схваток воля не давала покоя, и я практически убил её. Я мог это сделать, но промелькнувшая мысль о том, что она никому никогда особо не вредила и просто не хочет быть использованной, так же как я, сбила настрой.
— Что не уходишь? — раздался в моей голове спокойный голос.
— Жду, — ответил я в пустоту.
— И кого же ты ждешь? — вновь раздалось в голове.
— Того, кто перенес меня сюда и оживил.
— А они сюда не придут. Ты им не интересен и я бы не советовал тебе искать с ними встречи.
— А ты не можешь рассказать, что случилось? — Я говорил с, как минимум, высшим, но я не из тех людей, что будут лебезить перед иными, могущественными сущностями. А поговорить все разумные не прочь, если, конечно, времени у него хватает на разговоры с тем, кто ниже его.
— А что там рассказывать, твоя жена немного запуталась и оторвала голову своему мужу. — спокойно произнёс голос.
— Она мне не жена! — прорычал я.
— А ну тихо! — Голос раздался уже не в голове, а разнесся по пещере, словно волна неистовой мощи, от чего потолок пещеры содрогнулся, а обелиск покрылся множеством трещин.