Не обманул, значит, Грач. Вывел-таки Хромого из Зоны. И не просто вывел — звездой газетных полос сделал.
— Долго ещё ковыряться будешь? — прервал мои мысли Копыто. Это был, похоже, знак к захвату. Мужики в бушлатах тут же взяли меня в клещи, обходя костер слева и справа. Те, кто прятались в темноте, затрещали сучьями у меня за спиной, отрезая отход.
Я отложил рюкзак в сторону и поднялся с трухлявого толстого бревна. Один из здоровяков достал из нагрудного кармана одноразовый шприц.
— Да я и так пойду, — сказал я и попятился.
— Оно ещё и говорит! — усмехнулся мордоворот. — Кто у тебя спрашивать станет?
Сзади навалились, схватили за руки, пригнули к земле.
Один из нападавших прямо в ухо зашипел:
— Только дернись, гадота! Враз шокера отведаешь!
Другой, срывающимся голосом заорал:
— Ну, чего стоим? Сеть, сеть давайте!
Шприц уже был у самой моей шеи, когда раздался громкий детский голос:
— А-ну, не трогайте его!
Лёшик, твою мать! Ты-то куда лезешь!
Додумать мысль я не успел. Потому что в этот момент земля вздрогнула и полыхнуло. Да как!
Даже мне, уткнувшемуся носом в землю, по глазам ударило. Накатило жарким воздухом, завоняло палёным. Раздались панические крики. Руки, удерживавшие меня, исчезли.
— Дядя Немой, не двигайтесь! — снова крикнул Лёшка.
Я разогнулся и, щурясь, огляделся. Три активированные «Жарки», как три гигантских бенгальских огня, одна на месте костра, две — у меня за спиной. Между ними с криками метались люди, кое у кого горела одежда. Другие выли, закрыв глаза руками, брели куда-то, сталкивались друг с другом. Вот один слишком приблизился к аномалии, у него загорелся ботинок. С диким криком бедолага упал и начал сбивать пламя руками.
Над головой с тихим жужжанием в темноту пронеслось несколько разноцветных теней, земля снова содрогнулась. Крики усилились.
Я огляделся: Копыта нигде не было видно.
Сбежал, мерзавец!
Один из здоровяков остановился неподалёку и, часто моргая, вытирал глаза тыльной стороной ладони. Внезапно он заметил меня, полез в карман, но полностью достать пистолет не успел.
Возникший у него под ногами «Трамплин» запустил несостоявшегося убийцу в ночное небо.
Я поднялся на ноги и попятился в тень от куста шиповника. Сзади подошёл Лешка. Он был бледен, руки его, то сжимались в кулаки, то разжимались, будто он вот-вот бросится в драку.
— Хватит, Лешка, — сказал ему я. — Успокойся. Мы победили. Побереги силы.
— Скоты, — сквозь зубы сказал он. — Грязные скоты. Дядя Немой, знаете, зачем они хотели вас схватить?
Я молча пожал плечами.
Какая разница, чучело из меня собирались набить или хотели приучить таскать артефакты, как мартышку бананы? Итог всё един: теперь в Западный лагерь мне ходу не было.
— Вот этот, — мальчик показал пальцем на одного в армейском бушлате с погонами сержанта. Он стоял на четвереньках и слепо шарил вокруг себя рукой. — Ему за вас командир пообещал голую женщину. Он всё время, пока сюда шел, вспоминал, как раздевал младшую сестру дома. Раздевал и…
Лёшку передернуло.
— Не надо, — сказал я, но мальчик упрямо продолжил, показывая на здоровяка, который наткнулся на дерево и теперь держался за него, тихонько подвывая. Бушлат его дымился на спине.