На околице возвышался деревянный крест, рядом скромно ютилась небольшая деревянная лавочка. Под лавочкой виднелась вскрытая консервная банка, полная окурков.
— Присядем на дорожку, — скомандовал Жора. И специально для меня пояснил: — Обычай.
— Крест этот, — сказал Комар, садясь первым и закуривая. — Поставил еще Пахом Таймырский. Настоящий батюшка, не чета нынешним. Все бродяги, что в поиск идут всегда под ним отдыхают. На удачу.
— Это тот, что церковь строить в Ильинцах пытался? — спросил Жора. — На исповедь еще зазывал, службы служил какие-то. Как он сгинул?
— Ну почему сразу сгинул, — невесело усмехнулся Комар, протягивая ему каску. — Там, в Ильинцах его и нашли. Повесился бедолага…
Следующая каска досталась мне.
— Твоё дело, — сказал Комар. — Хочешь — надень, хочешь в рюкзаке носи. Хочешь, тут оставь, решать тебе. Тут советы не помогут. Каждый по-своему приноравливается. Одно запомни крепко: в Зоне смерть на каждом шагу. Сдохнуть тут легче, чем на свободе мимо урны плюнуть. Так что слушай внимательно, что будем говорить.
— И ещё, — добавил Жора. — Никто с тобой здесь особо возиться не будет. Но и на смерть специально, — он как-то криво усмехнулся и глянул на Комара, — посылать тоже не станет. А кому какая судьба — Зона сама разберёт.
Я надел каску на голову и застегнул ремешок под подбородком. Комар сплюнул, потушил чинарик и бросил его в консервную банку.
— Двинули, — сказал Жора. — Идем по дороге. Направление во-он то дерево с двойной кроной. Видишь?
Я кивнул.
— Дойдешь — остановишься. Теперь про хворостину: увидишь что она себя неправильно ведёт: ну, там, качается не так или не в ту сторону, или к земле её пригнуло, или еще что — тут же останавливаешься и подзываешь меня. Даже если покажется что, что-то не так — сразу останавливайся. Все понял?
Я снова кивнул.
— Ну, тогда топчи дорогу, комбикорм!
Я зашагал первым, метрах в пяти за мной, наш старший, Жора. Былой асфальт раскололся на острова, между которыми расплылись лужи. Он хрустел и ломался по краям. Кое-где торчали набухшие почками ветки кустов и кустики зелени.
— Только не вздумай впереди себя камешки бросать или еще чего, — добавил Комар, который двинулся замыкающим. — А-то был тут у нас до тебя один. Он, видишь ты, в книжке читал, что аномалии с помощью железных гаек искать нужно. Ну и получил этой же гайкой да себе по лбу… Хорошо, хоть свой лоб подставил, а не чужой…
И тут меня на меня накатило такой волной беспричинной паники, что я еле устоял на ногах. И озноб такой, что в глазах потемнело.
— Что, пробрало? — услышал я сзади Жорин голос. — Это Зона с тобой поздоровалась. Не переживай, по первому разу все пугаются. Привыкнешь со временем…
— Ша, — перебил его Комар. — Зона. Отставить разговоры не по существу. Идем, смотрим, слушаем. Немой, со щупа глаз чтоб не спускал!
Я кивнул, и мы снова двинулись по когда-то асфальтовой дороге.
Метров через двести хворостину вдруг повело в сторону и вниз. Я тут же остановился, поднял руку вверх, а потом указал на выгнутый дугой щуп.
— Ну вот, — сказал Жора, подходя ко мне. — «Плешь комариная» обыкновенная. Что в нее не попади, все в лепёшку. Слева она, в кювете расположилась.
Он взял у меня хворостину и провел ей над правой стороной дороги. Там кончик щупа вел себя нормально. Жора прошёл несколько шагов вперёд и чиркнул ботинком по дороге отметку.
— Правее отметки, — сказал он.
— Понял, — ответил Комар.
— Всё ясно? — спросил Жора. Я кивнул, забрал у него хворостину и снова двинулся в путь.
За следующий час у нас на пути попались еще четыре аномалии. Три «плеши», одна из них такая большая, что пришлось сходить с дороги, и «жарка», опалившая мне щуп сантиметров на тридцать.
У съезда вправо под указателем «посёлок Новый мир» мы остановились передохнуть. Закурили.
— Деревня Павловичи, — объявил Жора. — Сейчас всё пойдёт по-взрослому.
— Аномалии в лесу быстро выдыхаются, — пояснил Комар. — А вот на открытом месте лежат от Выброса до Выброса — намертво. Еще и силу напитывают. Так что теперь особо внимательным будь.