— Ренон!
— Лежи. Уже все хорошо. Рот только открывай.
Кормить больничной кашей боевого мага было трудно. Ее вкус я сама прекрасно помнила, потому что нас ей тоже часто кормили. Готовили это зелье из чего угодно, но только не из каши. Зато больные очень быстро шли на поправку.
— Пора вставать.
— Я спала?
— Пол часа, после восстановления.
Лекарка подскочила с кровати, оглядела подопечных, перетянула на себя диагност и уже медленно пошла ставить дренаж.
— А она меня там трогала — доверчиво пожаловался подпаленный лекарке.
— Гошу она скальпель в коленку вогнала, что бы признался чем Ренона проклял.
— У, какая злюка. — растягивая буквы медленно проговорил погорелец
Лекарь закончила с дренажом, выведя в таз под кроватью мутную жидкость из брюшной полости.
— они всегда такие разговорчивые, после сильных обезболивающих. Еле усыпили его. У него блок был от воздействий на разум.
— я не в обиде. Хоботок там красивый. Не большой, но такой величественный.
— он большой — погорелец попытался сбросить простынь и показать. Лекарка даже взглянула, но на следы ожогов.
— Этот в порядке. Скоро очнется спящая красавица, а я пока закончу с животом вот этого, что бы не тянуть.
— А мне что делать?
— Кормить их как очнуться, давать судно. Руку с перевези уже можешь снять. Коленку я за тобой поправила, что бы быстрее было. Если время будет, то сиди читай. Тебе тут еще долго. Я только завтра в обед зайду, если кто останется.
— А если они попробуют подраться тут?
— Не попробуют. Я Гоша заберу с собой.
Еще через час, вошел мужчина в форме охранника. Он только тихо кивнул нам и встал в сторонке. Целитель накрыла рукой лоб Гоша и тот очнулся.
— Извольте в карцер.
Парень спросонок оглядел всех, увидел меня и зашипел.
— Я тебя убью! — он говорил уже вставая с кровати.
— это сложно. — я не отрывалась от впихивания каши в ворочавшего головой парня, попавшего под заклинание нарушения потоков силы. Он уже пришел в себя, и теперь не очень хотел есть кашу. В этом я его понимала. — Давай, открывай ротик. Ложечку за маму. Ложечку за папу — парень смотрел на меня как на умалишенную но рот не открывал. Видимо распробовал чем его кормят.
— Ложечку за императора — парень не сдался.
Я придержала голову, заглянула в большие голубые глаза — а ложечку за Великую Тьму? — мои глаза наполнились тьмой, и тут же погасли. По крайней мере я надеялась, что у меня получилось. Учитель часто так делал. Это выглядело величественно. Парнишка открыл рот от удивления, и я тут же всунула туда ложку.
Погорелец залился чистым смехом. Я продолжала кормить темного, перечисляя самых обидчивых духов тьмы, и архидемонов, живущих вне тел, в мире тьмы и духов.
Гоша вывели, и целительница ушла вслед за ним. Я взяла справочник и уселась в кресло. Двое мальчиков не громко переговаривались, двое мирно спали. Переписывать нужное мне никто не мешал. А когда за окном окончательно стемнело, я тоже решила по спать.
В голове всплыли сигнальные заклинания, которые я тут же и навесила на двери, окна и возле кроватей мальчишек.
Проснулась от того, что моя следилка сработала. Причем сразу две. В коридоре кто то заходил в отделение, а погорелец встал с кровати и подошел ко мне. Его рука тянулась к краю платка, закрывавшего мое лицо. Новые инстинкты сработали быстрее чем сонная я.