— Ага! Вот ты и попался! — я торжествующе выстрелила в рыцаря указательным пальцем. — Нарочно же пытаешься раздразнить мое женское любопытство! Хочешь, чтобы я непрерывно приставала к тебе и канючила: «Что за вопрос? Какой вопрос?», да? А, кстати, какой?
Серж развёл руками и от души расхохотался. Не удержавшись, прыснула было и я, однако постаралась поскорее проглотить смешинку. Мой интересный собеседник ограничивать себя в нахлынувшем веселье не стал.
— Нет, так мы полностью запутаемся, — сказал он наконец, вытирая глаза белоснежным платочком с какой-то подозрительной вышивкой, — давайте пока прервёмся. А то ненароком поссоримся и всю дорогу будем молчать и сердито коситься друг на друга!
— «Всю дорогу»?
— Ну да. Ехать придётся и неблизко, и неспешно, так что, пожалуй, и за недельку не обернёмся. А что вы так глядите — или перерешили? Смотрите сами… Но в любом случае послезавтра — оптимальный срок, иначе собьёмся с графика ночёвок и получим дополнительные проблемы. Впрочем, об этом я вашему отцу уже говорил.
Так. Просто великолепно! Замечательно.
— Всё остается в силе, мой рыцарь, — устало проговорила я, — просто есть сомнения касательно наших с вами «тет-а-тетов». Наверняка будут приглядывать… охотники найдутся.
— То есть, как? — брови у Сержа сложились в аккуратные домики, а уголки рта сжались, словно он в изумлении прикусил нижнюю губу. — Но ведь старшей назначены именно вы, и в вашей власти скомплектовать такую группу, которая будет просто рабочем инструментом — без нежелательных лиц!
Ах, я ещё и «старшая»? Спасибо, папа.
В течение следующих десяти минут я постаралась как можно более деликатно объяснить рыцарю, что сама в какой-то мере являюсь одушевлённым приспособлением для решения чужих проблем. Это не было явной ложью, но и к чистой правде отношения практически не имело. Просто мне показалось полезным представить дело так, чтобы выглядеть в глазах Сержа особой, почти не заинтересованной в исходе предприятия, и не посвящённой в его секреты. Меня слушали с большим вниманием, но, похоже, не очень-то верили. Ещё бы, дело же семейное!
Результат вежливого сомнения в моих словах совершенно меня не устраивал, а как поудачнее закруглиться, я не знала. Вешать же новые порции переваренной лапши на такие симпатичные Серёжины ушки тем более не хотелось. Да, на этом языке его короткое, суровое имя звучит куда мягче и красивее…
В конце концов, я не придумала ничего умнее, чем вздрогнуть, как будто услышала подозрительный шорох за дверью, и откровенно искусственным голосом громко предложила рыцарю пойти прогуляться: «…на улице такой чудесный вечер!»
Какая улица, какой вечер? Душная ночь в подозрительной местности, и романтическая гулянка под прикрытием «Лауры-22»… вон её антенны вращаются над куполом нашего планетолёта. Я сказала об этом Сержу, когда мы выходили из комнаты, и он счёл это достаточно забавным для широкой улыбки.
— Излишняя предосторожность, — (самоуверенные нотки вновь зазвучали в его голосе), — сейчас сюда никто не осмелится сунуться — ни богатыри, ни… Хотя при встрече Тит припомнит мне проведённые здесь дни! Голосок у него такой слащавый, приторный… «Что же ты, братец, — скажет, — мы ведь договаривались? Когда у чужих ты, то не должно быть гостей, а ежели они припёрлись, так сам отвали на время. Аль запамятовал, друг ситный?» Тоже мне, друг нашёлся…
— Он смеет тебе указывать?! — страшно возмутилась я. — Неужели ты не можешь поставить его на место?
Серж добродушно засмеялся и очень привычным жестом нажал на кнопку. Дверь растворилась в стене, пропуская нас в зыбкую темноту.
— Нет, вот как раз этого мужичка я поставить на место и не могу, — (в его голосе, однако, не слышалось беспокойства по данному поводу). — Приходится находить некое подобие общего языка. Кроме того, он ведь атаман и возглавляет неплохую ватагу!
— Он такой сильный?
— Он — самый сильный по моим прикидкам… среди нормальных, конечно. Но Тит вдобавок и сражаться умеет, а не просто махать железом. Я не уверен, что одолею его в единоборстве, но он ещё менее уверен в обратном.
О, Всевышний, да минует нас чаша сия! Только встречи с Титом нам и не хватает. А вот насчёт погоды я ошиблась — прохлада и густой мрак…
Неизвестно откуда тянуло свежестью — сырой и в то же время ароматной, словно где-то среди лугов, скрытое душистыми цветами и пряно пахнущими травами, затаилось тихое озеро. Если оно и было, то в его водах должны отражаться странные звёзды этого мира. Яркая точка далеко на севере, причудливое созвездие, напоминающее ковш, другие серебряные узоры и своеобразные очертания… Мелковатые и плохо различимые, они не могли сравниться с красотой и блеском пылающего ночного неба в центре Галактики, но именно от них исходила та магия Далёкого Космоса, которая извечно тянула в дорогу наше беспокойное племя. Меня снова, как и в первый день, охватило невыразимое волнение, похожее на безотчётный страх того древнего человека, который впервые вышел на берег океана и, оглядывая с высокой скалы безбрежное водное пространство, озарённое последними лучами заходящего солнца, почуял своим звериным чутьём животного и малыми зачатками получеловеческой души всю слабость и незащищённость обжитого им мирка. А сейчас то же самое понимала и я, потому что, и в самом деле, находилась на крайних границах Цивилизации. Я не удержалась и произнесла последние слова вслух, а в ответ на вопросительный взгляд Сержа попыталась передать ему своё впечатление, хотя и знала, что оно вполне тривиальное и действует лишь на человека с воображением.
Серж согласился со мною и, показывая пальцем куда-то в далёкую черноту, начал перечислять планеты этой системы с красивыми древними названиями «Меркурий», «Венера», «Марс»… Затем он неожиданно рассмеялся, пояснив, что представил, как будет себя вести богатырь Тит, если окажется на моей гипотетической скале: «Запрокинув голову, он сладко зевнёт, а потом почешет пузо и отправится мирно спать. И без всяких мыслей о бренности плоти и хрупкости существования — вида большого количества воды или небесных светлячков для этого явно недостаточно. Он же человек без фантазии! Вот если бы его уложить в дубовый гроб и заколотить гвоздями — тогда другое дело…»
— Как Святогора? — медленно спросила я и поёжилась. — Живого, здорового, полного сил… Какая страшная легенда!
— Вы с ней знакомы? — немного удивленно произнёс Серж. — Странно… как, впрочем, и сама легенда. Святогор-то лёг в гроб сам, причём с явным удовольствием! Позвольте, как это там… Вот:
Опустился в него да Святогор-великан,
Святогору гроб да понравился,
Да в длину по мере, в ширину как раз.
Говорит Святогор да таковы слова:
— Ай же ты, Илья, да мой меньший брат!
Ты возьми-ка крышечку дубовую,