— Отчего же не станешь? — сразу же возразил Командор. — Можно приготовить невкусно, но вполне съедобно!
— А пойдет ли впрок такая пища? Да и стоит ли портить желудок? Как знать, может без наших приправ получится такая бурда, что от одной пробы глаза повылазают!
— Короче говоря, господин фон Хётцен, — подытожил Дэвид Сач, — практически все из нас хотели бы играть в вашей команде.
— Я не хочу, — подала голос Инга Инфантьева. — Я вообще больше играть не хочу.
— Так я же и говорю: почти все… Подумайте, мы во многом можем помочь! А на какие структуры завязаны — полный спектр спецслужб! Такой простор для будущих комбинаций! Вот только…
— Только я буду должен назвать вам имя убийцы Эрика Шедуэлла? — прищурился Командор. — Ох, как я не люблю предварительных условий!
— Отнюдь не условие! Раскрытие такого преступления и для вас совершенно необходимо! — резонно возразил Ладвин. — Нельзя же оставлять у себя в тылу психа, который не известно что и когда может выкинуть? Даже если это какое-то личное сведение счетов — опасность для нормальных людей нисколько не уменьшилась! Все мы, конечно, махровые эгоисты, но эгоист-отморозок — дело совсем другое…
— И ни у кого нет алиби, — добавила Уэнди. — Поэтому мы и договорились предоставить вам полную свободу действий. Я чувствую, что один из нас — страшный оборотень, и если не покончить с ним, то он покончит с остальными.
— Да, кого-кого, а оборотней на этой планетке хватает, — скрипнул зубами Командор. — Хорошо, я принимаю ваше предложение, а там посмотрим. Тогда извольте выполнить мое распоряжение № 1 и вернуться в полном составе на Базу. Вас будут сопровождать десантники во главе с Гуннаром Озолсом. Там посидите под домашним арестом… кроме Иоганна Ладвина, разумеется. Я же закончу здесь кое-какие дела и тоже приеду для окончательной разборки. Лады?
— Пусть будет так, — переглянувшись со всеми, ответил Дэвид Сач, — хотя лично я повёл бы это расследование по-другому. Но уговор есть уговор — что ж, давайте собираться!
— Час-полтора у вас ещё есть на завтрак и тому подобное, — уточнил Командор. — Мне необходимо исследовать приборы и механизмы вездехода, на котором вы сюда прибыли, с помощью сканера.
Реакцией на это заявление были новые переглядывания и пожимание плечами, а затем милое общество начало понемногу расходиться. Отец и сын фон Хётцен вышли последними и направились к своей машине. Роман обратил внимание на излишне натянутое состояние папы и спросил о причинах. Сам же он сказал, что по его мнению всё сложилось отлично.
— Терпимо, пока только терпимо, — отозвался Командор, — самым лучшим было твое выступление. Наконец-то у тебя начинает проклёвываться наш фамильный характер! А теперь слушай: или я вообще ничего не понимаю, или в эти ближайшие часы произойдёт нечто экстраординарное, что сделает отправку наших будущих компаньонов обратно на Главную Станцию невозможной. Скорее всего, или во время завтрака случится массовое лёгкое отравление, или внезапно обнаружатся такие новые улики, которые заставят нас продолжать расследование именно тут и вместе со всеми.
— Со всеми? Так… нет, я что-то не пойму. Откуда эти прогнозы?
— Очень просто. Реальный убийца, подставивший мадемуазель Ласкэ под подозрение, хотел почему-то задержать её здесь и вполне добился этого. Но одновременно и ему самому необходимо находиться с нею рядом! Сделать же это он может, лишь тормознув и всю группу, чтобы не возбуждать никаких подозрений.
— С ума можно сойти! — притворно поразился Роман, отдавая про себя должное тому, как точно отец сумел вычислить причину, которую Ольда очень хотела скрыть. — Неужели Эрика убили только поэтому? То есть могли бы и другого?
— Нет, на заклание предназначался именно самый важный тип, а комбинация с Ольдой была сопутствующей. Как это говорится: одним ударом и двух зайцев сразу? Ах, даже семерых… нет, это слишком много. Ну что же, пойдём, займёмся обозначенными делами и будем ждать новостей. Надеюсь, что девочки из Замка Рэчери не станут пока нас беспокоить?
…В этом смысле Командор угадал: после обычного: «Здравствуйте, с добрым днём!» Малинка сразу отправилась в комнату Ольды и осталась там. Через некоторое время к ним присоединился и Мстислав. А ровно через один час пятнадцать минут после окончания важного совещания в комнате № 1 на базовский гравикатер, где работали старший и младший фон Хётцены, пожаловал взлохмаченный Гуннар.
— Господа-начальнички, — несколько фамильярно обратился он, — идёмте, вас хотят видеть. Только что на своём огороде Злата Йоркова обнаружила труп Феликса Бартальски…
БЛОК СОБЫТИЙ № 1 (В тупике)
…День уже начал заметно клониться к вечеру, а малая станция № 4 всё ещё была оцеплена витязями Мстислава и десантниками Командора. Сами руководители сидели в траве и, морщась, пили простую водку. Размещение же остальных лиц было таким: Ольда Ласкэ под неусыпной охраной Младшей Королевны безвылазно находилась в просторной кабине командорского вездехода; Иоганн Ладвин и Дэвид Сач были заперты в первой комнате «цветка»; Уэнди Шедуэлл во второй, Инга Инфантьева в третьей, и в четвёртой комнате в состоянии, близком к истерике, металась взбудораженная Злата. С неё не сводил подозрительных глаз Гуннар Озолс, впрочем, приставленный к женщине по её же просьбе. Сейчас ему сиделось относительно спокойно, а в первый час Йоркову порой приходилось буквально держать руками. То она кидалась к двери с требованием немедленного свидания с Командором, то на ходу меняла решение и начинала через переговорку заунывно вызывать его сына, который нёс дежурство в кольцевом коридоре станции вместе с десантниками; то отчего-то упрашивала лейтенанта немедленно арестовать именно Инфантьеву, лучше всех владевшую собой и ничуть не удивлённую происшедшим… Хотя, если придерживаться обычных фактов, то арестовать в первую очередь следовало как раз Злату — прибежавший на её дикий визг, начальник Базы Ладвин застал хозяйку огорода, пятившуюся от неподвижного тела незадачливого посланца «Синдиката» с окровавленными руками. С одной стороны, она, безусловно, испачкалась, переворачивая Бартальски на спину, но вот для чего ей понадобилось хватать валявшийся рядом пистолет — непонятно. Это был всё тот же «вальтер» мадемуазели Ласкэ без третьего патрона в восьмизарядной обойме. Именно эта издевательская находочка и заставила аристократа Густава фон Хётцена впервые за долгие годы давиться примитивной сорокоградусной жидкостью как бы в наказание за то, что ни его окружение, ни он сам так и не вспомнили, куда после баллистической экспертизы был положен злосчастный пистолет. Вообще-то, к своему стыду, Командор предполагал, что небрежно запихнул оружие в карман собственной куртки, но какой именно и когда — припомнить он не мог. При некотором внимании к происходящим событиям извлечь оттуда «ствол» мог любой в считанные секунды.
Итак, герр Густав получил уже не просто вызов, не просто пощёчину, но самый настоящий плевок — и прямо в лицо. «Незнакомец в маске» наглядно подтвердил, что лично присутствовал на утреннем совещании, где подметил и опасение несчастного Феликса за свою жизнь, и роковое предсказание Романа, и зловещее замечание госпожи Шедуэлл. Представителей всемогущего «Синдиката» в намеченном деле больше не существовало, и одно это навевало тревожные мысли: никто и никогда не затевал в одиночку смертельных игр со страшной «куклой Синди». Командору было здорово не по себе. Не то чтобы он боялся играть без правил — просто подобные действия не вписывались в его стиль. Правда, многие знали: начальника разведки Сектора № 2 опасно слишком резво доставать — разозлившись, он мог ответить более чем неадекватно, с пугающей жестокостью. Но то было дома…
Однако обставили очередное преступление опять-таки безукоризненно. Отпечатки пальцев имелись, но лишь Златы и лишь на затворе, который она полностью залапала; гильзу найти не удалось, как и не обнаружили место, откуда был произведён выстрел, а его звука вообще никто не слышал. Кстати, пуля угодила точно в левый глаз Феликса — что хотите, то и думайте…
В принципе Командор сильно сомневался в причастности Йорковой к этому зловещему делу — уж слишком всё исполнили нагло и картинно! Если мадемуазель Ласкэ в какой-то мере действительно подставляли, то здесь неведомый преступник просто-напросто изгалялся: мол, Йоркова и Бартальски немножко повздорили между собой? Повздорили, ага… И вот что в результате получилось!
Как часто бывает в критических ситуациях, алкоголь практически не действовал, хотя Густав фон Хётцен постепенно выцедил полный стакан «Прозрачной» под такое же количество томатного сока. Издав непривычный старческий вздох, он встал, отряхнул брюки и поплёлся к своему гравикатеру, сам не зная, зачем. Набрав код и открыв дверь, он проследовал в салон, в дальнем уголке которого расположились девушки. Малинка сидела в кресле возле вытянувшейся на раскладной кровати Ольды, закутанной в лёгкое одеяло почти с головой. Впрочем, мадемуазель Ласкэ не спала, о чём свидетельствовал её синий глаз, то и дело выглядывавший из матерчатых складок. Правда, смотрел он весьма тревожно, без обычной живости. Командор поколебался несколько секунд, а затем подошёл и сел рядом с Младшей Королевной. Та сразу обратила внимание на его подавленное состояние и попыталась утешить неловким прикосновением к руке.
— Есть какие-нибудь новости? — тихонько спросила она.
— Практически ничего, — неохотно сказал Густав фон Хётцен и, посмотрев на Ольду, добавил: — Уехать бы вам надо… И немедленно.
— Ольда не хочет, — поколебавшись, ответила Малинка. — Она считает, что до Замка мы не доедем…
— Значит, — осторожно предположил Командор, — у нас с вами один общий враг?
Ответа он не получил: Малинка отвернулась, а мадемуазель Ласкэ полностью скрылась под одеялом. Немного повозившись там, она глухо произнесла: