— Неужели, так и будет проходить моя жизнь? — жаловался он после уборки в хлеву, сидя на заднем дворе.
В этот момент, он услышал, что кто-то открыл калитку и вернулся домой. Боргаф спешно сорвал с себя доспехи, его тело еще помнило побои «сопливого», ему бы не хотелось получить люлей от отца или старших братьев.
— Есть кто дома? — стук в парадную дверь.
Насколько помнил Боргаф, к ним еще ни разу никто не приходил. Он сорвался с места с пробуксовкой для того, чтобы увидеть, наконец, кого-нибудь нового, а то семейство ему уже опостылело. Они жили в нескольких километрах от небольшого городка, и Боргаф еще ни разу не видел посторонних людей. К нему уже стали закрадываться параноидальные мысли о том, что они одни живут на этой планете.
— Есть кто живой? — Боргаф как раз подходил к двери.
Отворив ее, он увидел старика в черном балахоне, у него на груди красовался золотой круг.
— Да осияет тебя свет Бога нашего Pа — старик сделал пасс рукой, нарисовав ей в воздухе круг.
Старик уставился на Борга, видимо ожидая от него чего-то.
— И вам не хворать, — сказал первое, что пришло в голову.
Старик нахмурился. — Дитя, тебя родители не учили, как нужно отвечать на благословение святого отца?
— Вы знаете, они мне что-то говорили, но я атеист и… — и тут до него дошло, что он уже не может быть атеистов, в свете того, что Бога, собственно, он встречал лично.
— Ты кто дитя? — не понял старик.
— А не важно, святой отец, прошу вас, проходите, — он широко отворил дверь, запуская старика.
— «Какой воспитанный маленький мальчик». — подумал священник, проходя в дом.
— Никого дома больше нет? — осмотрев бедную обстановку, спросил старик.
— Нет, святой отец, все в поле, меня оставили на хозяйстве.
— Очень похвально, что ты трудишься в столь юном возрасте! — старик благодушно потрепал мальчика по голове.
Боргаф, нахмурившись, отшатнулся от старика с взъерошенными волосами, он ненавидел, когда люди прикасались к нему, тем более посторонние.
— Святой отец, прошу вас, давайте обойдёмся без рук, — приглаживая волосы, сказал с достоинством Боргаф.
Святой отец засмеялся.
— Как тебя зовут дитя? — его очень позабавил высокомерный тон мальчика.
— Боргаф, сэр, — все тоже достоинство.
— Кто тебя обучал так разговаривать и вести себя? — этот пятилетка, производил впечатление высокомерного сорокалетнего вельможи. А выглядел маленьким крестьянским мальчиком, в порванных штанах и рубашке, кем и являлся.
— Никто, я таким родился, — немного стушевался, памятуя, что он сейчас мал и родился в крестьянской семье, а крестьянские дети себя так не ведут. — Так что вас привело в нашу скромную обитель? — сказал Боргаф для того, чтобы перевести разговор в другое русло. Но, осознав, что говорит опять странно, он чуть не прикусил себе язык.
Старик с удивлением рассматривал мальца, не веря в то, что столь изысканная речь выходит изо рта этого мальчишки. — Я пришел предупредить твоих родителей о том, что через неделю они должны привезти всех своих детей от пяти и до двенадцати лет в церковь.
— Позво… — он всё-таки прикусил себе язык, злясь на самого себя, и сказал, — А чё там будет? — он попытался говорить, как можно более простонародно.
Старик улыбнулся, заметив этот неумелый переход от пацана, но говорить ничего не стал. — Приедет проверочная комиссия.
— Что за комиссия?
— Будут проверять детей на магические, физические и умственные способности. — старик аж немного отодвинулся от мальца, когда увидел, как тот на него смотрит.
Глаза Борга горели адским пламенем, которое складывалось в слово «ШАНС».