На короткое мгновение всё затихло. Был слышен лишь звук лёгкого дуновения ветра и жалких попыток всадников и их коней закричать от боли. Но лоза, нещадно прошившая им языки и горла, не позволяла сделать, даже столь ничтожную вещь. Никто поднял голову и безмолвно посмотрел на них отрешённым взглядом. В его расплывчатых зрачках, потерявших свою идеальную круглую форму, не было ни злобы, ни желания мстить, ни радости. В них виднелась лишь пустота и страдание. Потом он закрыл глаза и снова закричал нечеловеческим голосом, судорожно махая головой и держась за сердце руками. Пропавшая ненадолго пламенная энергия, снова окутала его тело и стала сжигать его заживо.
Как будто почувствовав его боль, все лозы сильно дёрнулись в разные стороны. Тонкие как нити, но твёрдые и острые как алмазные мечи, они прошли через плоть и кости, разобрали на составляющие всю железную броню, и порвали на части всех застрявших в них существ. Куски мяса, железа и дождь из крови после этого, упали на землю. Вид разорванных на маленькие кусочки всадников и их коней заставило выживших послушников закричать от ужаса, а многих из них вырвало. Но боль Никто даже не собиралась отступать. Он стал снова терзать землю вокруг себя страшными магическими ударами, что неистово сотрясали землю, грозя разрушить всю монастырскую долину.
Оставшись последней кто мог бы помешать этому случиться, Малиса собрала все свои остатки силы и обрушила на юного Никто огненный град. Но ни одна из атак Малисы не смогла пробиться через пламенную ауру, окружающую Никто.
Тогда она соединила свои руки, выкашляла ещё несколько сгустков крови, и выпустила огненный луч такой силы, что под ним земля стала гореть. Этот луч смог прорвать защитную ауру Никто, лишь с небольшим отклонением. Его удар пришёлся по правым руке и ноге юного послушника. И от столь сильного жара, эти части тела Никто моментально испарились, от них остались лишь жалкие обугленные обрубки. Огромная мощь этой магии расплавила даже небольшой камень за спиной у Никто. А ударная волна, которая сформировалась вокруг луча, отбросила тело юного послушника далеко в сторону. Он ударился головой о камни у обрыва, там где Река Цветов уходила в низ по склону, потом упал в воды этой самой реки и покатился вниз по течению.
Глава № 10: Малиса Феникс
Кровопролитная стычка на монастырской долине, казалось бы пришла к довольно неожиданному концу, когда Малиса прервала ужасные муки юного Никто своим последним заклинанием. Она упала на сгоревшую траву монастырской долины, будучи почти полностью обессиленной и лишённой какой либо защиты.
Оказавшись свободными от плена Алмазных Клинков, ослеплённые злостью и отчаянием, выжившие мастера и послушники монастыря, заметив слабость полуфеникса, сразу же кинулись к ней, ведомые сильным желанием отомстить. Но всё оказалось не так просто, как они думали — одно мгновение потребовалось Малисе, чтобы разъединится со своим фениксом. И? махая величественными пламенными крыльями, огненная птица возвысилась над обессиленной девушкой.
Пара монастырских учеников, которые оказались слишком близко к огненной птице в этот момент, моментально упали на колени. От ужасного жара исходящего от пылающих перьев, у них стала плавится кожа, а их одежда и волосы вспыхнули, словно сухой мох при бушующем лесном пожаре. Остальные присутствующие при этом, резко остановились и испуганно посмотрели в сторону могучей птицы, которая одарила их всех угрожающим огненным взглядом, намекающий на немедленную смерть, при малейшем неповиновении.
— Вам страшно? — Проговорила Малиса, после очередного кровавого кашля. — Даже вы, мастера, дрожите словно жалкие зверушки перед лицом хищника. А ведь когда-то все монастырские мастера были одними из самых сильных воинов и магов на Зимлароне. Какой позор! — С презрением в глазах крикнула Малиса, лёжа на земле и упираясь на правую руку. — Но всё это скоро изменится… Я всё изменю. Я верну монастырю сплетённых огней былую силу. Нас будут уважать и боятся, как это было раньше.
— Или же ты сделаешь из нас простых марионеток императора, по твоему подобию. — Прозвучал голос из толпы. Лицо девушки расплылась в непонятной, пугающей улыбке, она откашляла ещё несколько капель крови и проговорила:
— Я вовсе не марионетка императора, глупцы. Я служу ему только потому, что сама хочу этого. Вы не знаете Седрика Дэнрая так как я, но клянусь Великим Огнём, это будет лучшим императором, за всю историю нашей с вами империй. И даже больше… — Малиса показала рукой в сторону лежащего на обугленной и залитой кровью земле кристалла, пульсирующий энергией синего цвета, и продолжила: — Это один из божественных кристаллов Зимларона, так называемые — пламенные сердца богов. Все вы, наверняка, знаете некоторые легенды связанные с такими предметами. И как во всех этих легендах сказано, эти кристаллы предназначены для того, чтобы впитывать искры существ после их смерти, дабы боги потом пришли и собрали этот урожай. Так вот… тому кристаллу осталось совсем немного, чтобы наконец заполниться нужным количеством энергии душ. А все кто сегодня отдал свои жизни на монастырской долине, хоть и немного, но ускорили этот процесс, пожертвовав свои искры пламенному сердцу. Когда этот кристалл будет полон… а он будет полон достаточно скоро… наш новый император впитает в своём справедливом сердце его энергию и станет новым богом Зимларона. А теперь, после всего того, что я вам поведала, хочу у вас снова спросить: — Желаете ли вы служить новому, справедливому и знакомому богу, быть его посредниками и сильными друзьями? Или же вашим выбором будет смерть? Только запомните, даже ваша кончина хорошо послужит нашему императору и будущему богу. А пожертвованная вами искра станет частичкой силы, которая изменит наше будущее. Выбор за вами, последователи монастыря вплетённых огней!
— А со старыми богами-то что? Они же не будут сложа руки наблюдать, как их кристаллом пользуется кто-то другой. Это же породит новую войну богов! — Снова прозвучал голос из толпы.
— Для этого мы все и нужны нашему императору. Мы потомки рода, который однажды уже сумели убить бога. И мы сделаем это снова, если понадобиться. В это мгновение, в этой долине, я предлагаю вам создать своего бога, который будет помогать нашему миру и оберегать его, а не просто питаться им, как остальные божества.
— А можем ли мы быть уверенными, что тот, который просто взял и уничтожил половину людей монастыря, дабы стать богом, будет помогать нам? Будет ли он тогда заботится о простом народе после возвышения, Малиса? К тому же, я так понимаю, что наше ему служение будет заключаться в расправе над всяким ему неугодным, если уж ты пришла к нам с его приказом стереть с лица Зимларона весь Ригалон. Станет ли он хорошим богом с такими замашками? — Спросил мастер дипломатии Рат, сделав шаг вперёд из толпы.
— Уничтожение половины монастыря полностью на совести наших бывших мастеров, Рат. Вы все отказались принимать меня, как новую главу монастыря и выполнять приказы императора, а такое преступление карается смертью. Так что всем выжившим сегодня ещё несказанно повезло. И если вы дальше, всё таки, выберите жизнь, то как ты и говорил, вы будите убивать всех неугодных нашему императору, без лишних вопросов и возражений. Вы будете верой и правдой служить ему, или умрёте. Но такова уж жизнь. Кто-то властвует, кто-то подчиняется во всём, или умирает.
Злобно скрипя зубами, мастер Рат поклонился, перед всё ещё лежащей на земле Малисой и её фениксом, после чего проговорил:
— Сегодня ты потеряла весь тот, небольшой остаток нашего доверия, Малиса, который ты годами пыталась сохранить. Мы подчинимся тебе и Седрику Денраю, чтобы не было больше жертв в наших рядах. Но не надейся, что мы будем считать тебя за свою сестру, как это было раньше.
— Мне просто нужно, чтобы вы подчинялись моим приказам и приказам вашего императора. Я никогда не любила ваше глупое фамильярность и считала его слабостью, а с его исчезновением, я на конец, смогу вернуть монастырю сплетённых огней утраченную силу и славу. Я принимаю ваше решение и считаю его правильным, мастер Рат. А теперь, приказываю вам приступать к восстановлению монастыря. И приготовьте мне горячею ванну. Хочу отдохнуть после сражения. — Властным голосом сказала Малиса.
— Как скажите, госпожа. — Ответил Рат, нервно перебирая пальцы на руках, после чего повернулся ко всем и сделал знак, чтобы они приступили к работе.
Малиса легла на спину и посмотрела вверх, на тёмные облака, что грозились в любой момент, вылиться потоком воды, на монастырскую долину. Её феникс уселся возле неё и стал пристально наблюдать за работающими вокруг людьми, иссушая под собой землю, жаром своих пламенных перьев. После почти часа такого отдыха, к Малисе и её фениксу, медленно и осторожно, с испуганным взглядом и опущенной головой, подошла одна из старших учениц монастыря, чьё имя было Анной. Огненная птица угрожающе посмотрела в её сторону, заставив девушку испуганно отойти немного назад. Тогда Малиса чуток приподнялась и сказала своему питомцу:
— Всё хорошо, Вириа. — Затем, обратилась к Анне: — Ты. Подойди поближе и скажи чего хотела. — С опущенной головой и тихим голосом, Анна быстро проговорила:
— Ваша горячая ванна готова, госпожа.
— Хорошо. Иди вперёд. — Властным тоном произнесла Малиса, потом снова обратилась к фениксу: — Мне уже лучше, Вирия. Дальше сама справлюсь, а ты можешь отдыхать. — Феникс издал громкий крик, похожий на соколиный, раскрыл свои могучие огненные крылья и улетел.
Последовав за Анной, Малиса зашла в гостевой дом при монастырской долине, которому повезло остаться невредимым, после всего произошедшего тем днём. В доме её ждал огромный железный сосуд, заполненный чистой горячей водой и ещё одна старшая ученица, выполняющая роль служанки.
— Что прикажите, госпожа? — Спросила Анна смиренным голосом. Малиса посмотрела на неё с презрением и проговорила властным тоном:
— Раздевайтесь!
— Зачем, госпо… — Попыталась возразить вторая служанка, которую звали Перл.
— Я сказала, раздевайтесь! — Таким же властным, но теперь и угрожающим тоном, проговорила Малиса. Обе старших учениц монастыря растерянно и испуганно сняли свои кожаные безрукавные жалетки и стали медленно развязывать шнурки у груди, держащие их тканные одеяния.
— Быстрее. — Кивнула Малиса, заметив нерешительность монастырских учениц.
Платья скользнули вниз по плечам, потом по талиям, и наконец оказались на земле, оставив двух девушек в чём мать родила. Они стеснительно прикрыли руками молодые груди и межножья, опустив взгляды вниз и всячески пытаясь прильнуть к деревянным стенам.