Александр, часто моргая, как от слепящего света, медленно открыл глаза и сквозь пелену слёз разглядел их лица. Он еле заметно улыбнулся и сказал им:
— Мои любимые овечки!
Он попросил пить. Савватий помог ему приподняться и поднёс к губам полную флягу, но тот отпил только пару глотков и снова упал навзничь без сил.
— Как ты? — спросил Максим.
— Хорошо, — улыбнулся Александр. — Как же хорошо! Но… что со мной случилось?
Братья изнурённо смотрели на него, как на чудо. Александр, с восхищением вглядываясь в их лица, радостно сказал:
— Братья любимые мои! У меня было видение! Такое отчётливое! Невероятное! Я видел ангела Божия! Он меня спросил: — «Почему ты Меня гонишь?» И я понял, что, может быть, те, которых мы ищем, Богу не враги? Может быть, и они сами сыны Божьи… и наши братья? Но из другого стада?
Его слова шокировали всех. Братья переглянулись. Савватий беспокойно погладил Александра по голове и сказал:
— Наставник, береги силы, ничего не говори. Если тебе стало полегче, то лучше поспи, наберись сил!
Александр восторженно взглянул на него, и Савватий удивился, какой радостью светился его взгляд.
— Понимаете?! Тогда это всё объясняет! Почему у него были такие добрые глаза… почему у него такой дар молитвы! Братья… мне надо с ним поговорить!
Александр закрыл глаза и снова провалился в сон. Савватий с болью посмотрел на его измученное лицо, укрыл одеялом и дал знак всем покинуть комнату, сам же тихо вышел и закрыл за собой распашные двери.
— Мой Господь!! — с ужасом произнёс Савватий. — Вы слышали, что он говорит?!!
— Он назвал нас любимыми овечками! — поражённо сказал Максим.
— Ну, в этом есть неточность, — сверкнув глазами, подхватил Серафим. — Потому что один из нас — баран.
И он посмотрел на Максима. Тот нахмурился и ответил:
— Да. А может быть и не один.
— Ты чуть не сломал ему рёбра во время комплекса реанимационных действий!! — взорвался Серафим.
— Да, я был сильно взволнован, но я всегда знаю, что делаю!
— «Знаю, что делаю!», — передёрнул его Серафим. — Единственный из нас, кто знает, что делает — это брат Савватий, не раз убеждаюсь в этом! Ты думаешь, от твоих «реанимационных действий» что-то зависело? Нет! Не от них, а от молитвы брата Саввы!!!
— Одно другому не мешает! — отрезал Максим. — На Бога надейся, а сам не плошай!
— Оу, известная «евангельская» поговорка! Где это вообще в Евангелии написано?!
Савватий с трудом стоял, облокотившись на спинку одного из стульев, стоявших вокруг обеденного стола. Он больше не мог слушать их перепалку и решил их остановить.
— Братья, что вы скажите об этом видении ангела Александру?
Серафим и Максим замолчали и посмотрели на него.
— Это состояние клинической смерти, — сказал Максим. — Наверное, он побывал на «том свете».
— Не верю я в это. Это — не ортодоксальная теория! — сказал Серафим. — Нет никакого «того света», а есть «воскресение мёртвых и жизнь будущего века». Во время клинической смерти мозг ещё жив, он продолжает работать и показывает человеку картинки из его жизни, что было в его опыте.
— Но, брат Серафим… — настороженно произнёс Савватий, — то, что ему сказал ангел, не является тем, что было в опыте Наставника. Он сказал… противоположное! То, что он сказал, делает нашу миссию бессмысленной!
Как гром, зазвучал вызов псифона на запястье у Савватия. Он вздрогнул и посмотрел на экран.
— Это владыка…