«П…».
— Сюда! — кричит кто-то из далека, но Хэш уже не слышит крика. Он медленно опускается на дно глубокого чёрного озера.
Хак Арева, прихрамывая и опираясь на кханит, подходит к месту побоища. В темноте она видит так же хорошо, как и Хэш.
Ноги охотника торчат, придавленные большим куском мерзкой плоти. Фюрестер узнаёт массивные ботинки. Набойки из барзеля всё ещё в форме шипов.
— Хэш! — зовёт она. В ответ раздаётся хрип. Быстро обойдя тушу, Хак падает на колени. Тёмную кожу Хэша уже тронула бледность, а хрип, похоже, не ответ, а предсмертное послание. Подходят двое из отряда сопровождения, и вместе с ними чердак наполняется светом переносных фонарей и безумной пляской десятков теней. Вместе Хак и двое мужчин приподнимают мёртвого кизерима. Хэш тут же делает глубокий вздох, но в сознание не приходит.
— Мобиль в пути, — говорит Реза Ипор. Схватив освобождённого фюрестера за руки, он вытягивает его из-под твари. Как глава службы безопасности, он мог бы сидеть в СЛИМе и руководить ибтахинами оттуда, но Реза не доверяет тем, кто боится запачкать руки.
— Мерзкое чудище, — бурчит в сторону один из ибтахинов.
— Кизерим. Быстро избавьтесь от перчаток. И не касайтесь твари без защиты, — приказывает Хак. Ибтахины спешно выполняют приказ.
— Кислота? — спрашивает Реза, показывая на шею Хэша.
— Да вроде, — отвечает охотница. — Зря он меня не подождал.
Приносят носилки. Вместе с медбратьями появляется и доктор. Выглядит он неважно: щёки ввалились, под глазами лиловые тени, волосы сбились в сторону. Пока Хэша укладывают, доктор прикладывает к его шее ватный тампон, пропитанный лиловой эссенцией.
— Только с перегонки, — ни к кому не обращаясь, говорит он, закрепляя тампон бинтом, — быстро должен схватиться.
Хак и Реза молча наблюдают за работой доктора. Закончив, он даёт знак подчинённым и оборачивается к охотнице.
— Вы?
— Ничего. Не успела… помочь, — отвечает Хак и отворачивается.
— Загляните завтра, — устало говорит доктор. — Ваши, Реза?
— Обошлось. Ожоги от цикарона, но с этим мы разберёмся, привыкли, — отвечает ибтахин. — Его на ноги поставьте.
— Как всегда, — меланхолично говорит доктор и семенит вслед за спускающимися медбратьями. Уже через четыре минуты Хэш тряссётся в бесшумном мобиле, направляющимся к Университету. Фонари оставляют на чёрном блестящем кузове скользящие размытые пятна.
— С ним всё будет хорошо, — говорит Реза, подходя ближе к Хак.
Охотница продолжает смотреть на тёмную тушу кизерима. Вокруг неё суетятся ибтахины — огораживают территорию, передают друг другу донесения. Реза неторопливо отдаёт приказания и не сводит с Хак глаз. Он всегда следит за фюрестерами, даже в СЛИМе. Ждёт подвоха. От охотников-нелюдей чего ещё ждать?
Прибывают тцоланимы. Белые защитные костюмы, глухие маски, баллоны для дыхания. Бесстрашные исследователи мэвра, которых за глаза прозвали “жуками” из-за огромных очков с фасеточными линзами.
Они деловито осматривают труп существа, берут образцы лимфы с пола, стен, лопаты. Работа идёт споро, они напоминают трудолюбивую колонию муравьёв, наткнувшуюся на большую гусеницу. Вот один из жуков отделяется, подходит к Резе.
— Можете помочь? Туша большая.
Ибтахин кивает, даёт знак рукой и тут же трое ибтахинов окружают тцоланимов.
«Чёрные и белые, как шахматы», — думает Хак, потирая бедро. Боль не проходит уже несколько дней. Она до сих пор не заходила в госпитале, не любит врачей, но и приступы раньше не длились больше сорока восьми часов.
«Старею? — думает охотница, поворачиваясь к Резе. — Но в одиночку Хэшу нельзя…»
— Да? — спрашивает ибтахин, заметив на себе задумчивый взгляд охотницы.
— Ничего. Поехали домой.
Взмах руки, и рядом с Хак вырастает подчинённый Резы. Охотница берёт его под руку, идёт к лестнице. При мысли о спуске ей не по себе.
— Пропустить… — начинает было ибтахин, но Хак легонько стучит ладонью по его руке и жестом пропускает исследователей с тушей наперевес вперёд.