Сказав он отбросил его за кучу камней. Сам пацан выглядел не лучше копья весь в пыли с ободранными коленками и сбитыми в кровь руками.
— Ладно, давай двигай.
Подтолкнул он его к входу в подземелье.
— Придём, потом твоими ранами будем заниматься.
Вернувшись, Лом, прикрыл люк. У него ещё оставалась надежда, что о проходе в подвал знает не много народа, а возможно теперь и вообще никто, так как сектант, там заправлявший, теперь остывает под столом.
Подталкивая впереди себя бывшего заключённого и освещая путь 'фонариком' Лом продвигался вперёд. Пацан, пугливо жался сзади, наступая на пятки. Его пугала темнота, что оставалась за спиной, но и подходить ближе к ужасному живому черепу он не хотел категорически.
Застыв на пороге в их каморку, Лом решил прокомментировать открывшееся ему зрелище.
— О да ты похоже ожил и уже смотрю, ходишь тут аки гордый лев, на четвереньках.
А я тебе тут дружка привёл он тоже 'сидевший' как и ты, прямо из камеры его достал.
Идите поиграйтесь.
Сказал он, подтолкнув того в спину.
Серый пытаясь выпрямиться излишне резко разогнулся, его повело в сторону и ноги стали разъезжаться. Прорвав кроссовки выскочили когти на ногах и уцепившись ими за трещины в полу он застыл в хрупком равновесии.
— Ха ха, да ты не только лев ты ещё погляжу и орёл, во когтищи какие ими только червей копать.
Продолжал над ним 'угорать' Лом.
— Лом иди в пизду!
— Серый да я оттуда вышел, а ты конечно орёл но не тот, что высоко летает, а тот что гавно клюёт.
Эй, малой, дай-ка ему в лоб! У тебя удар послабже будет, а то я его ещё прибью ненароком.
Серый не удержав равновесия всё же упал на задницу и решил так и оставаться сидя, не рискуя пока больше вставать. Вестибулярный аппарат у него пошаливал, так у него уже иногда бывало с перепоя. Когда выпьешь сразу резко и много, мозги как бы 'засыпают' а тело ещё не поняв, что пьяно, бегает 'бодрячком'. Но лучше ему в таком состоянии все же не бегать, а то пораниться можно как два пальца об асфальт.
— Да я тебя вперёд табуреткой оглоушу!
— Ну, давай бей! Чё, очко жим жим?! Тогда я тебе сам ща врежу!
Лом закончив запирать в камере мужика с пацаном стоял 'набычившись' и был не прочь поскандалить.
Со стороны казалось, что они сейчас поубивают друг друга, но просто некоторые люди не умеют нормально общаться и готовы любой диалог превратить в свару. Не спеша, однако, переходить от слов к делу.
Серый в своих отсидках быстро сообразил, что гораздо выгоднее свою правоту отстаивать словами, а не кулаками в противном случае либо не будешь вылезать из карцера или же ночью сокамерники устроят тебе 'тёмную'.
Да и всерьёз 'наезжать' на Лома он опасался, поскольку тот драться не умел. Просто не научился в своё время. А то чему его научили в армии мало подходило для обычного мордобоя. Так уж получалось, что вместо челюсти он бил в горло, а вместо синяка под глаз мог с удара этот самый глаз выбить.
Ещё немного поскандалив, они замолчали. Потом Серый, как бы разговаривая сам с собой, задумчиво сообщил, что неплохо было бы чего-нибудь и пожрать для разнообразия.
— Да у меня всё готово тут рядом целый мешок хавчика.
— Так чего ты воландаешься?!
— Ты не мороси Серый, ща принесу.
В два приёма перетаскав припасы сейчас он хвастался, расставляя их на импровизированном дасторхане. Так как стул был теперь всего один да и за стол Серый сесть вообще-то не рвался его всё ещё пошатывало. Так что, выбрав чистый участок пола, перед камином, на нём расстелили занавеску, в которой Лом притащил еду и теперь совместно занимались сервировкой.
— Тут вот значит у нас бублики, а это вот винишко.