Они дети. Просто дети. Что за дурные циничные мысли! Они не готовы к подобному.
Она тоже была не готова. Ей было пятнадцать лет…
А им — одиннадцать и двенадцать! Они дети!
Но ведь Белла знала. Белла видела, во что превращались подростки после операции. И не только те, кто возвращался симбионтом. Она же говорила с одноногой Абаль, проскальзывала на нижние этажи следом за медсестрами…
Она видела больных. Но не мертвых.
Гравилет начал медленно снижаться. Девочка собрала ворох салфеток, выданных ей Клаусом, стала методично запихивать их в утилизатор, прикрепленный за ее креслом. Альфа оплатила поездку, вышла. Клаус вылез следом, за ним — Белла. Гравилет, летающий за счет антигравитационных двигателей, поднялся в воздух, высчитывая местоположение ближайшей стоянки для такси. На секунду на беглецов легла тень, похожая на птичью: узкая треугольная морда, два крыла, под которыми спрятаны двигатели, короткий хвост, — а затем машина улетела.
Пятая посмотрела на сотни голографических вывесок, мерцающих на огромном здании с треугольными окнами всеми возможными цветами.
— Идемте. У нас немного времени. Надо успеть покинуть планету до завтра.
На мгновение ей показалось, что дети не пойдут за ней, но они молча шагнули следом.
***
От трели звонка Гузель вздрогнула. Потом села в кровати. Фолс принял вызов, с интересом рассматривая обнаженное тело любовницы.
— Да?.. Конечно, приятно слышать!.. Для тебя всегда минутка найдется!.. Сигнал? Серьезно?.. Такси и кафе на Терре Ф?.. Дорогой, я твой должник!.. Конечно в силе. В это воскресенье жди!
Фолс вскочил с кровати, бросил Гузель ее халат.
— Поднимайся! Нашлась наша пропажа!
Медсестра проигнорировала халат, встала, нагишом прошла к стулу, на котором валялось ее нижнее белье.
— Мы торопимся? — спросила она, наклоняясь за бирюзовыми трусиками. Фолс, смотря на округлую загорелую задницу, едва не сказал "нет", но вовремя опомнился.
— Да. Тебе же хочется покопаться в спятившем симбионте?
Гузель резко выпрямилась, ее упругая грудь соблазнительно колыхнулась.
— Пятая моя?
— Твоя, — кивнул Фолс, одевая брюки.
— А дети?
— Дети — другая история. С ними я разберусь лично.
Бирюзовая полоска аккуратно легла между ягодицами. Фолс отвернулся.
— Милая, секс — это, конечно, лучшее лекарство, и тебе в нем нет равных, но нам пора работать. Ты же не забыла: дело превыше всего. Или я зря возлагаю на тебя большие надежды?
Гузель накинула халат.
— Неужели зря? Где еще ты найдешь такую замечательную универсальную помощницу? Разве мои выкладки не столь же хороши, как и мое тело?
— Для начала их стоило бы проверить экспериментально.
— Проверим, — пообещала женщина, жадно облизнув окрашенные алым губы.
Глава 24
Комната отдыха, которую Пятая сняла на пару часов после завтрака в каком-то детском кафе, выглядела слишком ярко. Бирюзовые стены, две изумрудные кровати, большое зеркало с половину стены, какие-то нелепые безделушки, висящие повсюду… Половина из них к тому же оказались пустыми голограммами…