— Я…не ду…думал, что…все зак…н. чится так.
Тридцатипятилетний отодвинулся от какой-то посудины, в которую его рвало, нащупал стену, прислонился к ней спиной.
— Это же шаррахи, мальчик, — тоном умудренного жизненным опытом старика сказал он. — Они никогда не играют по-честному. Или ты думал, что "клятва на крови" — глупый ритуал? Нет. В бокалах было не вино — отрава. А капля твоей крови, добавленная туда, активировала действие вредных веществ, позволила им заранее приспособиться к твоему организму.
— Я ду…мал, так…дел…ют вир…усы.
— Никто не знает, из чего мастерят эту "клятву" медведолюды. Может, там тоже какие вирусы или бактерии, или фланерии. Шаррахи — мастера "сделок", ничего не скажешь. Отработал хорошо смену — получил противоядие. А если нет — подыхай. Или ты думал, нас просто так после каждой смены угощают?
Юноша промолчал. Тело его опять конвульсивно дернулось.
— Вот мы и подыхаем, — подвел итог мужчина. Том, стиснув зубы, проскрипел:
— Мы пытаемся выжить, Хуан. Эйданол — универсальное противоядие.
— И универсальный яд.
— Просто надо уметь им пользоваться. Риск снижается.
— Но не исчезает.
Юноша закричал.
Гудели утилизаторы, блестели в неярком свете трубы, по которым поступал мусор и отправлялось вниз производное от него, мурлыкала кошка, почесывая спину о блестящий бок аппарата, надрывно, по-звериному кричал юноша, и его крик глох в этих стенах, обшитых звукоизолирующим пластиком.
Теслер не дурак, не случайно привел товарищей именно сюда. Места лучше не найти: в утилизаторскую редко заходят, в основном в тех случаях, когда что-то сломалось, а звукоизоляция позволяет "болеть" здесь безопасно. Кричи сколько душе угодно — пока дверь не открыли, никто не услышит.
Клятва на крови. Так вот зачем ему эйданол. Она-то думала, он кого отправить незаметно хочет, а он сам отравлен. Неизвестно чем. И времени у него с дружками осталось, судя по всему немного. Шаррах после инцидента со взрывом исчез в неизвестном направлении, оставив нанятых им для охраны людей умирать от яда, скрепившего их договор. Как его начальник охраны тогда сказал? "За все платят кровью." Вот шаррахи за нападение и расплатились. Эгочеловеческой кровью.
Зачем? Это имело бы смысл, если бы в произошедшем виноваты были элюди. Да, бандиты были эгочеловеками, но это только наемники, а кто стоит за ними — скорее всего третья сторона, желающая помешать переговорам. Несмотря на свою дикость, шаррахи всегда были умными политиками, так почему сглупили сейчас?
Хуан дрожащей рукой вытер со лба пот.
— Есть байка, что когда-то, в древние-предревние докосмические времена сифилис лечили ртутью. Мне кажется, мы сейчас делаем нечто подобное.
— Ты… слишком… много… говоришь. Для умира…ющего, — с трудом пропихивая в легкие воздух, ответил Теслер. Юноша, названный Джуном, вдруг затих, глаза его закатились.
— Нет-нет-нет! — Том схватил его за руку, начал щупать пульс. — Ты не можешь умереть, парень!
— Не умрем сейчас — нас все равно грохнут люди из Совета, — уверенно сказал Хуан.
— Если узнают, что мы остались живы, — успокаиваясь, ответил Том. Видимо, пульс у парня он все-таки нашел. — А не сдохли в какой-нибудь канаве.
— Ты их грохнул?
— Кого? — Теслер тоже оперся спиной на один из утилизаторов. Кошка подошла к нему, подозрительно обнюхала его колено, но потом милостиво уселась рядом, и в ожидании уставилась на мужчину: ну, чего застыл, давай гладь! Том с удовольствием запустил пальцы в длинную разноцветную шерсть.
— Тепло, — довольно протянул он, прикрывая глаза.
— Так ты убил того, к кому ходил за этим, эйданолом?
Молчание.
— Нет, — мрачно подытожил Хуан. — Не убил. Пожалел, мать твою. И нафига тогда это все нужно было делать? Теперь они уже точно знают, что мы живы.
Том молчал.
— Спаситель, бля… Чистеньким захотел остаться. А я ведь подписался на это из-за тебя. Нет, бабки, конечно, были нужны по зарез, а сумма, прописанная в контракте прямо-таки воодушевляла. За нее можно собственную шкуру подставить. Но с шаррахами стремно было связываться. А увидел в кабинете тебя, решил — можно, раз такой парень тоже в эту петлю сунулся. Значит, норм работа. Я же на том заседании был, где ты дебош устроил. В почетном карауле стоял у одной из парадных дверей. Знаю, что на инфосайтах потом брехню про тебя выложили. А всех, кто это видел, а главное — слышал, быстренько уволили по причине "угроза низкой лояльности по отношению к политике Совета". С подпиской о неразглашении. Я тогда-то и понял, что ты все правильно говорил, и никто о нас не заботится, мы — лишь расходный материал в играх Совета. Помыкался: там охранником устроился, со системами слежения я работать умею; тут ночным сторожем. Но кушать-то вкусно хочется. А тут такое предложение заманчивое и цифры ого-го. И ты. Я и подумал: такой человек в дерьмо больше не полезет. А оказалось, что мы в дерьмо как раз и попали: или Совет грохнет за срыв переговоров, мол, не уследили, навредили Федерации, или подохнем от яда шаррахов, что решили отомстить напоследок за смерть своих.