— Передайте им, что… — скаут предпринял ещё одну попытку, но его вновь прервали:
— Я не буду ничего никому передавать! — громко прорычал невидимый охранник. — Вас нет в списке. Вы должны были заказать пропуск! Заранее! За сутки! Освободите проезд!
Сзади кто-то противно посигналил два раза. Мерзкое «Бэ-э-эм!» ударило по ушам. Эрвин дёрнулся, его лицо перекосило.
— Просто позвони в Эстафету и скажи, что…
— Надо было заказывать раньше! Раньше! Освободите проезд!
Очередной «Бэээм!»
— Блядь, — сквозь зубы процедил скаут. Судя по виду, он держался из последних сил. — Мы не могли заказать за сутки, потому что…
— Освободите! Освободите проезд! Вы мешаете!
«Бэ-э-эм!»
— Да ёб твою мать! — взревел Эрвин и вмазал по стене рядом с интеркомом. Посыпалась бетонная крошка, на цементе осталась кровь. — Либо ты пустишь нас, либо я сейчас пройду внутрь сам, найду тебя, вырву глаз и выебу в глазницу!
Машина позади нас просигналила снова — долго, громко, раздражающе.
— Ну всё, — негромко сказал Эрвин, и я понял, что шутки кончились.
— Стой!.. — но никто меня, конечно же, не послушал. Пока я выпутывался из ремня безопасности, напарник успел выскочить из машины, в два прыжка оказаться у большого чёрного джипа и лёгким движением оторвать ему дверь.
— Давай! — Эрвин вытащил наружу толстого усача в костюме, поднял над землёй за грудки и как следует тряхнул. — Посигналь ещё раз! Давай! Давай! Би-и-ип! Би-и-ип! — заорал он ему на ухо. — Нравится? Нравится?!
— Пожалуйста, не надо, — скулил мужик, даже не пытаясь сопротивляться.
— Эрвин, стой! Мы сюда не за ним пришли!.. — я догнал напарника, и тот, услышав меня, с усилием дёрнул головой, будто отгоняя наваждение. — Да, действительно, — скаут повернулся ко мне и небрежным движением выкинул толстяка куда-то за спину. Тот громко плюхнулся на асфальт и тихонько запищал от боли.
Интерком вовсю разорялся:
— Я вызываю полицию! Немедленно уходите! Сейчас же!
— Дорогуша, — оскалился Эрвин и приблизил лицо к микрофону. — Если ты меня плохо слышал. Позвони в грёбаную «Эстафету» и скажи… Хм, скажи, что мы из «Белого носорога». Из клуба «Белый носорог». А после того, как ты позвонишь им и откроешь свои сраные ворота, беги. Беги из здания как можно быстрее, потому что я найду тебя и натяну тебе глаз на такое место, что все судмедэксперты с ума сойдут, гадая, как это вообще получилось.
Он закончил монолог, сорвал со стены интерком, бросил под ноги и принялся ожесточённо топтать — и топтал, вскрикивая и повизгивая от наслаждения, до тех пор, пока несчастное устройство не превратилось в кучку осколков пластика и проводов.
Ворота медленно поднялись.
В воцарившейся тишине негромко всхлипывал толстяк.
— Слушай, просто хочу напомнить, что у нас восемь патронов на двоих, — мрачно заметил я. — У тебя же есть план?
— Конечно, — усмехнулся Эрвин, возвращаясь в машину и хлопая по пассажирскому креслу. — Поехали.
— И какой же? — я остался снаружи и скрестил руки на груди.
Напарник уверенно кивнул:
— Великолепный.
Эрвин уловил моё отношение без слов, поскольку весь спектр эмоций легко читался на лице.
— Да успокойся ты, Маки! — довольно оскалился он. — Разве я тебя когда-нибудь подставлял?..
В его глазах слабо пульсировали знакомые мне огоньки бесшабашно-безумного веселья, и ничего хорошего это не сулило.