А я думал о том, как меня вообще раньше не застукали на чем-то горячем, ведь я совсем забыл про возможности Миры. Меня-то никто порталам не учил, не моя это стезя. Только воздушникам под силу строить порталы, зато зелья водников самые сильные, а от наших ядов нет противоядий, только если сам создатель не постарается. Земляники самые сильные во владении оружием, им нет равных среди воинов, а огневики обладают абсолютным ментальным иммунитетом, и даром гипноза. Они буквально выжигают нужную им информацию на мозгах другого человека.
За своими мыслями дошел до полигона. Занятия кончились, значит можно спокойно потренироваться с мечом. Но видимо остаться одному в этом месте мне просто не судьба.
На полигоне уже занимался Кир. Вот почему из тысячи студентов здесь в это время был именно он? Ну, да, глупый вопрос. Потому что именно он претендует на звание лучшего студента и место безопасника. А еще, он земляник и огневик. А потому, как безопасник, он намного выгодней меня. Но я не собираюсь просто так уступать свое место!
— Привет! Не против, если я потренируюсь с тобой? — я подошел к своему сопернику, но он либо меня видел, либо просто не опасается за свое здоровье при приближении меня.
— Да мне все равно. Спарринг? Или разомнешься?
— Разомнусь.
Я смотрел на то, как двигается этот человек и невольно восхищался им. Самыми пластичными считаются водники, и уж точно никогда таковыми не являлись земляники, но вот он, стоит передо мной, и я понимаю, что не видел никого более совершенного.
Гибкий, сильный. Он с мечом не просто тренируется — танцует. Каждый выпад несет в себе смерть, каждый поворот — сокрытие и спасение. Но как бы не преклонялся я перед его смертоносным искусством, должен его превзойти.
— Может небольшой поединок? — слова вырвались прежде, чем я осознал, что и кому предлагаю. Но отступать меня не учили, точнее меня с детства учили, никогда не отступать.
Кир явно удивился моему предложению, но медленно развернулся. В его руках был обычный меч, немного подпитанный огнем, который он сразу отозвал, потому что шансы не равны настолько, что еще пару лет мне лучше не соваться к нему. И понимание того, что Кир это знает, бесило еще больше.
Бой начался медленно и тягуче. Кир не любил стремительных атак. Он будто, подстроившись под меня, перетекал из одного состояния в другое. В то время как обычные огневики и земляники предпочитают силовую, быструю атаку. Они изматывают противника многочисленными болевыми ударами, а потом добивают. Но только не этот боец. Он выверяет каждый шаг. Следит за моей реакцией, за поступью, предвосхищает каждый шаг и замах.
Бой длился долго. Я выдохся первым, что не укрылось от взгляда соперника, и он быстро закончил то, что мне было не под силу — сбил своего противника с ног.
Кир развернулся и пошел в сторону общежития, а я остался сидеть на месте. Вставать не хотелось. Злость и обида кипела во мне и грозилась обратиться для всей академии потопом. А этого ректор мне не простит.
В комнату вернулся уже за полночь.
Нарушение комендантского часа для третьекурсника — нечто само собой разумеющееся и никаких трудностей не представляющее.
Уснуть не получалось из-за не выпущенных эмоций. Физические упражнения не помогли, потому что каждый раз я накручивал себя по новой.
На занятия пошел уставший, злой и прямо излучающий желание кого-нибудь убить. Мирослава ко мне не подходила, чему я был безмерно рад, и только это спасало окружающих от моих желаний и стремлений.
Дни текли словно патока с ложки. Вроде и спокойно, но настолько однообразно, что хочется что-нибудь взорвать или сломать, или убить. В общем хотелось движений.
Патрули о прорыве ничего не сообщали, во всяком случае нам, значит оставалось два варианта: прорыв не на нашей территории или человек уже погиб. Ни тот, ни другой вариант меня никак не трогали. Даже если вдруг у нас появится новенький, мне это не принесет никаких изменений. Даже думать об этом лень.
Мария
В лесу было тихо. От этого на душе становилось только тяжелее. Дурные мысли лезли в голову уже не переставая: «а вдруг здесь вообще нет людей», «а если я не успею дойти до людей и просто замерзну», «если на меня нападут? Я успею застрелить несколько нападающих, но надолго меня не хватит», «если я найду людей, но они не поймут меня», «чем заниматься в этом мире», «как мне здесь выжить», «чем питаться», «как согреться», «как не упасть в сугроб».
Я не знаю, сколько времени двигалась. Несколько дней. Потому что уже несколько раз становилось темно на много километров пути. Я шла наугад. Ползла, карабкалась по каким-то валежникам, скатывалась с пригорков. Уже давно приходилось опираться на палку. Одна нога давно потеряла чувствительность. Через несколько темных переходов я перестала чувствовать руку. Из-за этого движение замедлилось даже больше, чем при «потери» ноги. Я больше не могла опираться на палку, просто не могла держать ее. Есть не хотелось совсем. Нет, первое время чувство голода было такое, что я готова была упасть и не вставать, пока меня не покормят. Но потом оно почему-то прошло. После этого идти стало чуточку легче. Иногда в голове проскальзывала мысль, что некоторые органы отказали вместе с рукой и ногой, и тогда становилось интересно, как скоро откажется работать мозг.
Я уже давно не ходила в туалет. Появилось ощущение какой-то механичности. Робот. Я превращалась в робота, умирая. Но уже не было страшно. Вот абсолютно. Было какое-то дикое, необъяснимое желание идти вперед. Я шла. Хотя на шаг это было мало похоже. Ползла, двигалась.
И вот силы покинули меня окончательно. Мне показалось, что я услышала голоса. «Глюки» — подумала я и отключилась.
БАЦ
МАША
Открывать глаза не хотелось. Было попросту страшно. Наверно организм перестал ощущать и холод, потому что мне было тепло. Но объяснить я это не могла. «А вдруг я все еще в лесу», «что значит вдруг, куда бы я могла из него деться» — тут же одернула себя я. Но глаза все-таки открыла.
Темно, вокруг было темно, но тепло. Ни деревьев, ни неба, ни снега. А это уже просто потрясающая новость. Не знаю, как там книжные попаданки радовались или нет темному незнакомому месту, но вот я была просто в восторге! Кто бы меня сюда не принес, это не страшней всего проведенного времени в лесу. Зимой. Это там уже не осталось сил на борьбу, а здесь, после тепла, я горы могу свернуть или шею кому-нибудь, что более вероятно.
Спать не хотелось, а вот посетителей не было. Никто не торопился поздравить меня с новым местом обитания или узнать, как я себя чувствую. Вставать совершенно не хотелось. Поэтому я продолжила лежать в теплой, сухой постельке под теплым одеялком.
Рассвет наступил не скоро, наверно я очнулась рано ночью или поздно вечером. За все время я успела решить, что истерить не буду. Просто лень. Но и в обиду себя не дам. Я выживу, чего бы мне это не стоило.