— Вы ж о них вроде невысокого мнения были?
— А вот ты и сравни, любезный приятель. Нового, только что созданного картонку и тех, что у меня здесь два месяца по стенам ходили. Скажешь потом, есть разница или нет. А то мы когда уже возвращаться собирались — я видел, что кто-то из картонок там вышивать что-то взялся… Вот, кстати, заодно флаг доставишь на заставу. Герб и мундиры мастеровые изготовят к завтрашнему дню, уж извини.
* * *
— Ну что, братцы? Кто пойдет со мной? — спросил Николай у выстроенных в ряд стрельцов.
Это он просто так спросил, для проформы. Понятно, что никто не ответит. Это же картонки, они такой язык не понимают. Им надо давать четкие и недвусмысленные указания. Вопрос, подразумевающий принятие решения — это не к ним.
Вдруг, к изумлению Николая, один из стрельцов сделал шаг вперед.
— Разрешите?
— Ты кто таков будешь, братец?
— Меня зовут Уж. Я пойду с вами! — и голос не бесцветный, как утром, а даже с какой-то ноткой гордости. Надо же! Интонация — у картонки? Интересно!
— Хорошо. Возьми вола за веревку и ступай вон туда. Я догоню. Остальные разгружайте телегу. Складывайте доски штабелем вот сюда, а бревна — вот тут, — Николай показал стрельцам места у навесов, убедился, что команда понята и, вскочив на коня, отправился вслед за Ужом.
Кстати, а что будет, если на мертвого вола положить двойной кристалл? Ох, рискованно! Сегодня днем одиночные-то охоты тяжело дались. А тут двойная. Но искушение велико. Это же будет уникальный страж! Николай выхватил саблю из ножен и направил коня в туман. Быстро, пока рассудок не взял верх над азартом.
* * *
— Стрелец! Слушай мою команду! Заряжай! По волу в шею — целься! Пали!
Фитильная пищаль грохнула и выпустила облако дыма. Вол завалился набок, дергая ногами в агонии. Николай подъехал к туше, занес над ней руку с кристаллом. Сквозь повязку на ладони проступила кровь и в наступающих сумерках показалось, что она впитывается в тускло мерцающий камень. С распоротого рукава камзола на тушу упало несколько капель.
— Я назову тебя — Подвох! — сказал Николай и разжал пальцы.
Стрелец и охотник уходили на север. Вечер вступал в свои права. Темнело. Тушу вола, лежащего посреди степной дороги стремительно окутывали клубы тумана.
Глава 8
Михайла стоял по пояс в ледяной воде и оттирал щеткой грязную шерсть битюга Василия. Коню процедура явно была по душе, он радостно мотал головой и отфыркивался, иногда шлепая по бурной горной речке копытом. Пахом сидел рядом на камешке, подставив обнаженное туловище солнечным лучам. Да уж, этим двоим мощное течение нипочем. Такие туши попробуй-ка сдвинь! Он и сам было полез купаться, да быстро передумал. Уж очень сильная была эта новорожденная речка, легкого Пахома попросту сбило с ног и протащило на несколько метров вниз по течению, под заливистый смех товарища. Промок насквозь, одежду, вон, пришлось разложить сушиться на камнях.
Но это был успех! Вот она, река! С брызгами и шумом бежит по камням вниз по склону и скрывается в стене тумана на дальнем краю Михайлова холма. И не какой-то скромный ручеек или болотце, которое за пару дней пересохнет, как выходило у Пахома раньше. Настоящая, полноводная. Здесь, у истока, она еще не очень большая, метров пять шириной. Глубина — как и у всякой горной речки, Михайле на середине где-то по пояс будет. Но лиха беда начало. Главное — получилось!
Легкая тень заслонила солнце и Пахом, недовольно скривившись, дотронулся крупного — в корзину размером — багрового кристалла, лежащего у телеги. Как только коснулся пульсирующего камня, окутавшие кристалл струйки тумана мгновенно растворились. Ишь ты, каменюка! Не нравится на солнце-то? Укрыться хочешь? Ну потерпи немножко. Сейчас ребята искупаются и мы, с божьей помощью, доставим тебя в укромное место. В мраморный зал, к алтарю. Там темно, прохладно и нет прямых солнечных лучей. Тебе понравится. Да и братьев твоих там уже много скопилось, так что не соскучишься.
А Михайлов холм такими темпами скоро уже пора будет переименовывать в Михайлову гору. Уж очень активно растут вверх каменные склоны. Сюда-то телега с горем пополам дотащилась, хоть и пришлось в некоторых местах подталкивать. А вот дальше, похоже, Михайле придется охотиться одному. Вряд ли битюг сможет подняться по таким склонам. Тут не конем надо быть, а горным козлом!
Пахом сел и огляделся вокруг. Каменистый холм начинался где-то в полуверсте на восток, и последние метров двести начал круто забирать вверх. Судя по местности, Михайла с Василием сделали тут подряд несколько двойных охот. Вон, и тут, и там торчат артефакты — приметные глыбы затейливых форм. А если глянуть на восток — то по самому гребню холма идет стена тумана. Тут уж не угадаешь, что там, за пеленой — вверх идет гора али вниз? Хотя чего тут гадать. Закономерность уже примерно понятна. Кто в туман войдет — под того местность и сформируется. И хорошо если природа озаботится как-то сгладить переход между разными типами местности. А то ведь запросто может получиться сразу посередине горы крутой обрыв или ущелье открыть.
Собственно, на это и был расчет у Михайлы, когда он предложил Пахому устроить тройную охоту. Да не абы где, а во вполне конкретном месте.
В том секторе, где Пахом поучаствовал в тройной охоте с кудрявым верзилой и его конем — заметный такой провал. Поверхность горки резко уходит вниз, образуя небольшое ущелье. Из которого, собственно, и вырывалась бурная река. Михайла перед охотой специально учил Пахома, куда именно надо загонять монстров прежде чем начать стрелять. Рисовал схемы, слова всякие умные говорил — какие-то карсты, сифоны… Пахом особо в тонкостях не разобрался, но суть уловил — Михайла предполагает, что такое сочетание уже открытых им артефактов местности создает хорошие природные условия для появления родника или, если повезет — озера.
Повезло, и даже с излишком. Полигон, где происходил бой, был полон камней и неровностей. Монстры — уже шустрые такие пауки-переростки с шипастыми лапами — как и раньше, не желали собираться втроем. Двое слепились в многолапое малоподвижное чудище, а третий бегал кругами и все норовил заскочить за спину охотникам. Вот тут-то скалы и помогли. Битюг Василий ловко отбил задними копытами по одиночному паучку и тот кубарем покатился к слипшейся паре монстров. Монстр отчаянно шкрябал лапами по камню, пытался затормозить, да куда там! Впустую проскрежетав когтями по базальтовой глыбе паук с разгону влетел прямо в слипшуюся пару. В этот момент охотники дружно дали залп.
Стечение обстоятельств, везение или еще что, но тройная охота была зачтена. Ветер, который сдувал туман с открывшегося сектора был особенно сильный, почти что шквальный. Да и сам сектор оказался большой, чуть ли не полверсты в поперечнике. Боярин что-то там говорил про нелинейную зависимость между размером добытого кристалла и открываемой территорией, но Пахом особо не стал в этом разбираться. Они, баре, умные, вот и нехай теории строят. Его дело — ходить в поле и приносить оттуда пищу для размышлений разнообразным теоретикам. Так сказать, фактический материал.
Битюг Василий накупался и, тяжко ступая копытами, вышел из реки. Следом вышел мокрый Михайла. Вот же медведь, все ему нипочем! Хоть бы мурашками покрылся для приличия, но нет. Стоит красный, будто только что из бани. У этих сибиряков явно какие-то свои собственные отношения с холодом, простым смертным не понять.
— Гляди, братюнь! — Михайлся раскрыл ладонь и показал Пахому маленький черный камушек, — Свезло нам с тобой так свезло. Трижды, можно сказать!
— Что это?
— Этот камень называется — магнитный железняк. Третье наше везение.