— Вижу след! Человек? — хмуро спросил Хэргэк, разглядывая почву у колодца. — На человека не буду.
— Нет, — Зигой в задумчивости закрутил усы до боли. — Не человек. Слишком тяжёлый. Да и нога у него… неправильная. Ходит плохо, в развалку, как биорн почти шатается. Зверь это. Пускай и злой.
— Тела!
Зигой вздохнул. Он почувствовал этот запах, который ни с чем не перепутаешь, ещё на подъезде. Борясь с собой, он дошёл до места, куда его позвал Хэргэк. В неглубокой яме за одним из домов были скиданы около дюжины тел. В основном мужские, это Зигой определил по одежде, и несколько детских. Все они были изрядно поедены.
— Жрёт здесь, — Хэргэс провёл рукой по груди, очертив круг, и прошептал несколько проклятий. — Мошкары совсем нет. Только мухи над телами, но им на всё плевать. Ветра нет. Уйдём Зигой. Плохое чувство внутри. Не Зверь это, а дух злой. Колдовство кровавое. Нам его не одолеть.
— Уходи, абай. Я без добычи не вернусь. Зверя убить надо, как он кровь почувствовал в пасти, уже не остановится. Сам знаешь. Вояки напугают его, следы затопчут, он уйдёт. И где-то в другом месте убивать будет. Нельзя нам уходить. Забыл кто я?
Хэргэк вдруг прислушался, весь напрягся, сорвался с места и ринулся за дом. Зигой удивился, что не расслышал шороха и бросился за ним. Хэргэк ворвался внутрь, опрокинул стол и спустя мгновения вытащил из темноты… ребёнка.
Чумазый и худой мальчик зим восьми заморгал от яркого света и начал тереть глаза. Хэргэк спрятал кинжал в ножны, склонился перед ним на колени, дрожавшей рукой достал с пояса флягу и влил ему в рот. Мальчик пил жадно, пока содержимое фляги не кончилось. Глаза его привыкли к свету, и он, почти не моргая, оглядел пришельцев. Страха перед чудищем, которое бродило по окрестностям и перед странно-одетыми иноземцами он не испытывал, слишком уж устал за эти дни.
— Видел его? — спросил Зигой мальчика и заметил у того седую прядь на виске.
Мальчик отрицательно покачал головой, снова оглядел их, потом пустующую деревню за их спинами, пожарище и следы вдалеке у колодца, и вжал голову в плечи.
— Ночью приходит?
Мальчик закивал, вздрогнул и часто заморгал, словно захотел спать.
— Понятно, — Зигой вздохнул и посмотрел на Хэргэса. — Часа четыре ещё и стемнеет. По следам не пойдём. Времени мало. Сам придёт. Ночью.
— Силки поставим?
— Нет. Но верёвки натянем, вдруг зацепит. Капканы выставим. Шкуры тут не будет никакой. Убить надо. Как на биорна-людоеда ставим. И ямы с кольями вскопаем, только неглубокие, времени не хватит.
Хэргэк кивнул. Они отвели мальчика к обозу, усадили на самый верх и дали ему лепёшку. Мальчик недоверчиво оглядел её, пожал плечами и начал есть медленно, тщательно жуя и запивая водой из кувшина. Откусив раза три, он отложил лепёшку в сторону. Видимо голодал не в первый раз и знал о завороте кишок.
— Чачак, бери лук и беги отсюда подальше. Час беги. Отсюда все звери ушли, чую. Им такой сосед не по нраву. Там лань подстрели или кого поменьше, но не добивай, в живых оставь, на спину взвали и несись назад. Крови надо свежей. Приманим. И запах свой перебьём. Жаль собак не взяли… Зато лаем не выдадут. Кайдак, луки достань и рогатины. Наточи. Шкура чую крепкая. А мне лопату давай, копну тут немного ямок, где тварь эта пойдёт, угадаю.
Зигой наклонился к обозу и достал из чехла короткое и толстое копьё-нож с массивным наконечником, его излюбленную, только наточенную пальму, с которой хоть на зверя, хоть на человека — всё одинаково. На всякий случай натянул и кольчугу, шума от неё много и двигаться в ней неловко, да только зверь всё равно быстрее да ловчее. А кольчуга мало какому зверю по зубам будет. Сверху он натянул мешковатый плащ, цвета грязи и мха. Он зароется в землю с головой, укроется плащом, и его присыплют сверху ветками и травой. Если повезёт, зверь пройдёт рядом, и Зигой ткнёт его из укрытия прямо в сердце.
— А с малым-то что делать? — Хэргэк тоже собирался натянуть плащ, но остановился.
— Увези ребёнка домой, — бросил ему Зигой и отвернулся.
— Куда это? — оторопел Хэргэк. — Назад ехать мне? Где я его дом-то найду? Ты чего, Зигой? Дурнишь ты.
— К нам домой. Будет сын мне.
— Как же так, Зигой-абай? — запротестовал камыс и замахал руками. — Негоже. У него свой отец есть.
— Свой бы отец в беде не оставил. Нет у него теперь отца. Или никогда не было. Один он. Нет детей чужих. Увези его домой, Хэргэк. Если имя своё не вспомнит, Улдисом зови.
***
Хэргэк сдался через полчаса и только после того, как Зигой поклялся с ним никогда больше не разговаривать, если тот не послушает. Кто-то другой мог взять ребёнка и коня, но Зигой решил не рисковать молодой жизнью, и доверил её первому после себя. Кроме того, Хэргэка сберечь было разумно, он близкий родственник и если чего случится, присмотрит за детьми и женой как за своими.
Зигой лёг на землю и удивился, что она так холодит, даже сквозь одежду. Но ему не впервой бороть холод. Он устроился в метре от приманки, не двигался и не дышал, словно небольшой холмик из травы и грязи, который был здесь всегда.
Стемнело. Зигой пожалел, что не дал указаний на полноценный привал и приём пищи. Его живот распелся, да так, что стал слышен с нескольких метров. Не совершая лишних движений, Зигой достал припасённый кусочек мха, положил в рот, прожевал и проглотил. Следующий комок он оставил во рту и посасывал, чтобы угомонить своё нутро.
Холод уже достал до его костей, хотелось встать и размяться, сон ходил где-то рядом и наливал его глаза тяжестью. Было очень тихо и слышно каждый шорох, ни сверчки, ни другие ночные насекомые, похоже, тоже не возлюбили соседа.
Зигой почти заснул, когда по его паху и животу пробежал холодок, уже другой, не от земли. Он тут же вдохнул полной грудью и почти задержал дыханье. Сильнее запахло тиной и разложением.