— Так ведь и ехать нам… минут двадцать? — последнюю часть фразы девушка переадресовала таксисту, на что он лишь молча кивнул. Хороший дядька, молчаливый.
— Ну Серёж, расскажи! — снова проныли где-то сбоку.
Ладно, подумал я и принялся рассказывать, периодически поглаживая тихо сопевшую рыжую.
— Мы встретились около четырех лет назад. Я тогда только-только закончил интернатуру и приступил к прохождению ординатуры. Помню, как сидел в два часа ночи, заполнял документации и перечитывал учебники в ординаторской, как мой друг влетел ко мне и начал немедленно тянуть меня за собой «посмотреть на интересный клинический случай»
Когда я пришел за ним в отделение реанимации, я увидел как её бессознательную тушку готовят к хирургическому вмешательству. Это было её первая операция из десятков последующих. Как мне рассказали, там произошло какое-то страшное ДТП, её и еще парочку пассажиров выковыривали из авто, как томатную кильку из консервной банки. Да и там скорей всего, все было неоднозначно…
Я немного помолчал, но видя умоляющую мордашку Беллы, пояснил:
— При ДТП обычно не находят следы семенной жидкости в матке… Конечно, всякое бывает и извращенцев занимающихся сексом во время поездки хватает, но не думаю, что секс был добровольным. Хотя официальная версия именно такова. — Я пожал плечами, вспоминая бурное обсуждение на эту тему, ходившее между медперсоналом. — Иначе с чего бы ей потом боятся прикосновений?
— Но это после. А тогда я поймал своего первого «скелета в шкафу». Понимаешь, за период врачебной практики у каждого доктора появляется свой «скелет», пациент которого он отчаянно хочет спасти и прикладывает максимум усилий для его спасения. Мы не любим вспоминать все те эмоции, С опытом и возрастом, человек грубеет, становится циничней и может отгораживаться от боли и страдания пациентов, но это не всегда получается.
— Знаешь, какая ротация медперсонала в детских хосписах и онкоцентрах? Большая, Колокольчик, очень большая… Это безумно тяжело смотреть на бледных, истощенных деток в вязаных шапочках, что с детской верой смотрят на тебя и рассказывают милые глупости… А ты смотришь в историю болезни и видишь их приговор…
Белла оказалась великолепным слушателем и я как говорится «поплыл» изливая ей душу.
— Понимаешь, тогда я увидел как Настю буквально собирают по частям. У нее были сломаны обе ноги, раздроблен таз и поврежден позвоночник. Переломы ребер, что лишь чудом не проткнули ей сердце и легкие. Тяжелая ЧМТ (черепно-мозговая травма). Она должна была умереть еще до приезда скорой, потом во время подготовки к операции и еще раз во время операции. Дважды сердце отказывало, но наши снова его запускали. Первая операция длилась почти двенадцать часов и даже после неё никто не давал её и шанса на жизнь.
Я сглотнул застрявший ком и снова погладил мягкие рыжие локоны. Девушка сильнее прижалась ко мне.
— Тогда, мое желание словно раскаленный гвоздь засело у меня в голове. «Я хочу, чтобы она выжила» думал я. И я не мог спать, есть и нормально отдыхать. А еще сильнее я чувствовал свое бессилие. Организм молодой девушки, отчаянно цеплялся за жизнь и я ничего не мог сделать. Её погрузили в медикаментозную кому и она перенесла еще десяток операций. Её отец хотел перевезти её в заграничную клинику, но опять же никто не давал гарантию, что в процессе она выживет. И тогда полилось финансирование. Такой скорости закупки и доставки оборудования я не видел никогда. У нас хорошие, великолепные хирурги и они делали максимум из возможного и даже больше, но она все равно умирала.
А я как дурак, начал приходить ночами к ней, чтобы держа её за руку, молить всех богов лишь бы она выжила. Наверное все же есть некая Высшая Сила, там на небесах, потому что меня услышали и состояние из критического, стабилизировалось. Но из комы она так и не вышла.
Знаешь, я ведь не помню следующие полгода. Тогда я работал как сумасшедший, а свободное время проводил возле койки, ведь сил не хватало прятаться и я часто засыпал возле неё. Так я, кстати, познакомился с Драконом, ведь ему предстояло решать уволить меня тогда или сперва дождаться когда я полностью слечу с катушек.
Но он поверил в меня и оставил лишь с одним условием — никаких ошибок. И я не ошибался. Работал как робот практически полностью поселившись в больнице, попутно изучал восточную медицину, шиа-цу и акупунктуру. Делал ей массаж, тыкал иголки, хотя её состояние этого ей не позволяло, рассказывал ей анекдоты и выжигал свое тело и свою душу несбыточными надеждами.
Спустя полгода, её сначала вывели из медикаментозной комы, а потом она пришла в себя. Знаешь, первое что она сделала, когда проснулась?
Попыталась вытащить иглу капельницы и ею перерезать себе вены. Знаю по-дурацки звучит, но когда я зашел в её палату, она дрожащей рукой пыталась проткнуть себе запястье.
Когда я говорил, что не помню первые полгода, то я не говорил что это плохо. Следующие полтора превратились в сплошной ад. Она панически боялась всего, впадала в истерику по малейшему поводу, еще дважды делала попытку суицида и говорила мне всякое разное. Но я продолжал действовать исключительно с ослиным упрямством, постоянно навещая её и пытаясь отвлечь от её состояния. Тогда же выявилась и её боязнь прикосновений и мне пришлось взять на себя роль сиделки ведь я был единственным, после которого монитор ЧСС в её палате не заходится противным писком.
Тогда я, кстати, съездил по морде её отцу. Какой-то очень важной и богатой шишке из министерства. Но мне было плевать, ведь он появлялся у нас лишь пару раз и хотел забрать её и перевести за границу, а я уже не представлял другую жизнь, чем бесконечные посиделки у её кровати.
Человек его уровня, мог бы с легкостью уничтожить меня. Вышвырнуть из больницы, разрушить карьеру, или банально подставить и посадить в тюрьму или психушку. Но к счастью, этого не случилось. Наверное собрал информацию и оценил мой «порыв»
Хотя беседы с парочкой психиатров, мне избежать не удалось. Но повлияло уже тогда близкое знакомство с Драконом и я снова остался. После этого я и начал получать некие «бонусы» от начальства, что позволило мне купить квартиру и потихоньку складывать на чёрный день.
Забавно, но мои коллеги начали завидовать и пошли слухи, что мол я таким образом выслуживаюсь. Людская память такая недолговечная…
Но я не унывал, ведь после еще десятка операций, Настю наконец-то «собрали» и молодой организм начал восстанавливаться. Тяжелее всего было с позвоночником. Она оказалась парализована в нижней половине тела, из-за чего снова попыталась покончить с собой. Когда собирали ей ноги и таз, не слишком обращали внимание на целостность нервных окончаний. Важно было просто спасти ей жизнь. И вот тогда вылезла эта проблема.
И снова была череда операций, некоторые из них проводились «наживо» то есть без общего наркоза, чтобы проверить чувствительность. И снова мне пришлось успокаивать, поддерживать и вселять надежду. Хотя надежды было очень мало.
Но молодой организм снова сотворил маленькое чудо и с помощью Высшей силы и бригадой нейрохирургов она смогла начать чувствовать свои конечности. Частично, но и то хлеб.
А дальше пошел мой профиль и период реабилитации, а поверившая в меня Рыжик, рвала жилы, но выполняла все упражнения и рекомендации. Мы занимались постоянно и спустя долгих три с половиной года, наш марафон закончился.
Мы даже встречались некоторое время, а потом расстались.
— Почему?! — в нашу сторону обернулся даже таксист.
— Потому что я не смог перестать видеть в ней пациентку.