Реальность услужливо подсунула правильный ответ. И еще поехидничала, мол, сейчас эта штука является лишь ничем иным кроме как тем, на что похожа — безумно древним оружием в виде палки с металлическим набалдашником. Кистепер, что ли… Или кистепер это рыба? Да хрен с ним.
Пнув железный столбик, отчего тот покосился, но не упал, Лайнус ухватился за ручку ящика, торчащую из песка. Выругался, обжегшись, но в несколько приемов все же выволок. Ящик был, конечно, пуст. По крайней мере, для Лайнуса в его нынешнем состоянии. От куска вяленого мяса дикой коровы Лайнуса остался только кусок обертки, от небольшого запаса воды — прокушенная фляга. Еще нашлась древняя как сам ящик бензиновая зажигалка, видимо, из-за своего запаха не заинтересовавшая зверье. Бензин за неделю в раскаленном ящике, конечно, выветрился до последней молекулы, но авось на низкооктановом топливе Жука заработает. В любом случае пригодится, решил Лайнус, убирая стальной прямоугольник в карман. Когда у тебя есть чуть меньше чем ни хрена, сгодится все. С той же мыслью он закинул в машину и зеленый ящик, половина крышки которого торчала перпендикулярно своему нормальному состоянию. Авось потом получится выпрямить. Правда в грузовую нишу за пилотским креслом ящик не лез, даже если вытащить единственную ненужную вещь — лабораторный халат, который с момента выдачи отцом семь лет назад так ни разу и не надевался. Ящик удалось пристроить слева от пилотского кресла, а халат полетел к бензобаку.
Появилась мысль, как заправить зажигалку.
Свинтив крышку с горловины бака, установленного перпендикулярно ходовой и занимающего всю заднюю часть Жука, Лайнус упихал туда халат, испытывая при этом почти что садистское удовлетворение. Ткань из мутировавшего, теперь еще быстрее растущего бамбука, благодаря капиллярному эффекту пропиталась в секунду. Может, это не очень удобно для работы химиком или биологом, зато для целей Лайнуса подходит как нельзя лучше. К тому же другой ткани в городе все равно почти нет.
Сжав торчащий из бака конец, Лайнус принялся выжимать горючее на вату внутри стального корпуса. Топливо лилось ручьем, наверняка, эта ткань еще и горит замечательно. Вот сейчас заправим зажигалку и надо сжечь этот халат к шакалам. Гори он, этот халат, гори отец, гори Институт, и весь город вместе с ними!
Движение слева.
Лайнус рефлекторно дернулся в сторону, и только это спасло горло о т острых желтых клыков. Вместо шеи шакал попал в плечо, моментально взорвавшееся дикой болью. Удар отбросил в сторону, взвились в воздух два обрывка лопнувшей под клыками лямки. Шакал прыгнул во второй раз.
Стремительность этих зверей просто поражала — не каждый аутсайдер успевал ловить их бросок, если подпускал слишком близко. Но аутсайдеры не носят рюкзаков.
А Лайнус носит. Не снимая.
И сейчас рюкзак, ничем не закрепленный на левом плече, Лайнус дернул на грудь, прикрывая шею. Взвились в воздух обрывки лямки, хлестнув зверя по глазам. Плевать он хотел. Они вообще почти слепы.
Страшные клыки сомкнулись на рюкзаке, легко пропарывая и ткань, и, судя по звуку, металлическую коробку аптечки. И бутылку с водой — тоже.
Фонтаном брызнула вода, попала на оскаленную морду. Шакал недовольно дернул головой, едва не вырвав плечо, на котором лямка еще держалась, из сустава. По щекам что-то потекло, Лайнус взвыл. Едва превозмогая боль, он отвел правую руку и со всей силы ударил раскрытой ладонью по рюкзаку.
Не совсем понятно, что именно не нравится шакалу в воде, попавшей на нос, но что-то явно не нравится, это точно. При этом бить шакала даже в тот же нос — только лучезапястные кости ломать.
Но, сложив два и два, всегда получишь один результат.
Рюкзак окончательно разорвался, бутылка лопнула, и вода выплеснулась настоящим фонтаном в противоположную вектору удара сторону — прямо на нос шакалу. Недовольно зарычав и отпустив, наконец, жертву, мутант попятился, оглушено мотая бронированной головой. Лайнус вскочил с горячего песка, швырнул в шакала обрывки рюкзака и ринулся к кабине Жука. Схватился за раму, прыгнул внутрь, приложился обо что-то левым плечом. Новая вспышка боли, новые искры перед глазами. Палец промахивается мимо кнопки запуска, еще раз, еще…
Ну, давай!..
Зубы лязгнули возле правого уха, сдирая кожу и едва не оторвав этот важный орган. Лайнус рефлекторно дернулся в сторону, снова вмазавшись распоротым плечом в гремящее железо. Застрявший в раме шакал втянул голову в широкие плечи и резко вытянул шею, протиснувшись таким образом еще на несколько сантиметров. Еще раз дернулся, еще, каждый раз выигрывая немного расстояния и сверля свой обед ненавидящим взглядом. Разделять его мнение не было ни малейшего желания, поэтому Лайнус рванулся в противоположную сторону.
И снова врезался многострадальным плечом в зеленый ящик с полуоторванной крышкой, пятнадцатью минутами ранее собственноручно запихнутый внутрь.
Третья вспышка боли наконец отрезвила. Моментально пришло понимание простого факта — пока ящик на месте, вылезти решительно невозможно. Левая рука отключилась от боли и висела хвостом самца дохлой коровы Януса, пришлось расшатывать ящик правой.
Рывок, рывок, рывок… И шакал по правую руку так же дергается, вот только мотивация разная. Наконец ящик подался и взлетел в воздух. Лайнус занес его над правым плечом.
И в эту же секунду шакал, наконец, протиснул плечи в раму и с победным ревом кинулся в последний раз. И надо же было так получиться, что именно сейчас шея человека оказалась прикрыта стальным ящиком, дыра в котором вовсе не уступала по размерам клыкастой пасти.
Лайнус снова приложился, но уже о борт. В плече хрустнуло, да как больно! До рефлекторного крика!
Ящик вырвался из ладони и принялся колотиться об рамы Жука. Дикий грохот наполнил уши, даже зубы заболели и в глазах поплыло. Через силу Лайнус протянул здоровую руку к раме, вцепился в нее и буквально выволок себя наружу.
Горячий песок ударил по плечу… Твою же мать, опять по левому!
Скрючившись и пытаясь ладонью зажать боль в распоротом, а то и сломанном плече, Лайнус с третьей попытки поднялся.
Грохот все не унимался. Шакал с остервенением мотал неожиданным намордником, колотя металлом по металлу и с каждой секундой все больше свирепея от грохота, для его чутких ушей он должен казаться бесконечной чередой взрывов.
Ну, ничего. Сейчас он успокоится.
Лайнус протянул ладонь к бедру и сжал пальцы.
А потом разжал и выругался, проклиная себя, свою забывчивость и весь город с его запретами на ношение оружия.
Грохот смолк. Лайнус медленно поднял глаза. Шакал, наконец, освободился от металлического подарка и сверлил взглядом врага, свисая с борта багги. Филейная часть мутанта висела как трофей на стене неправильного охотника.