В капсуле, пристегнутая в пяти точках широкими красно-белыми ремнями, на белом ребристом ложе лежала девушка в серебристом комбинезоне. Без сознания — глаза под закрытыми веками не двигались, грудная клетка едва-едва шевелилась, тонкие бледные пальцы — единственное, кроме головы, что не скрывал комбинезон — расслаблены. Русые волосы туго собраны, тонкие губы чуть приоткрыты.
Крови нет. Вообще ничего нет. Одна только девушка. И ремни.
Но ведь она живая! Кому и зачем понадобилось пихать молодую симпатичную девушку в стальной гроб и скидывать на поверхность?! Что за извращенный способ казни?! Даже на рудниках у работников есть призрачный шанс когда-то выкупиться, а здесь…
А если бы ее не нашли и не освободили — она бы так и сгнила в этом металлическом коконе, умерев от удушья?
Кроу почесал в голове и по новой осмотрел капсулу изнутри. Все, кроме лежбища незнакомки — сплошные мягкие белые панели и стыки этих же панелей. И никаких обозначений.
Совсем ничего не складывалось — внутренний и внешний объемы капсул явно не совпадали. Конечно, если это все же какая-то капсула, а не просто одноразовая болванка, часть объема будут занимать двигатели.
Крыльев-то нет. Зачем двигатели, если нет крыльев? Крылья без двигателей могут быть, наоборот — только при помощи антигравия, а его здесь точно нет. Значит, где-то должен быть еще один отсек. С… еще одной девушкой?
Ох, остается только надеяться, что нет…
Кроу наклонился над капсулой, изучая подголовник — вдруг там есть какая-то кнопка или еще один рычаг? Просунул ладонь под русые волосы, аккуратно поднял голову девушки.
И тут она открыла глаза. Серые, как родная обшивка «Преследователя», и очень, очень испуганные.
Девушка открыла рот и отчетливо вдохнула, собираясь завизжать.
— Не вздумай! — Кроу навалился сверху, зажимая ей рот ладонью.
Девушка замычала, задергалась, забилась, но ремни держали крепко, да и Кроу со снаряжением не так уж мало весил, даром что Ангел. Продолжая одной рукой зажимать ей рот, вторую он спустил ниже, к тазу девушки, кое-как нащупал подвздошную мышцу и от души нажал на нее.
Девушка резко выдохнула и затихла, пытаясь сжаться в комок.
— Спокойно. Я тебе вреда не причиню. Обещаю, я тебя не обижу.
Черт, да понимает ли вообще она? В глазах по-прежнему только животный ужас, грудь так и ходит ходуном от частого и глубокого дыхания. Ну хоть дергаться перестала.
— Я сейчас уберу руку, а ты не будешь кричать, хорошо?
Девушка что-то промычала.
Черт, ну непонятно же! Могла бы просто мотнуть головой или кивнуть — хорошо мол.
Остается только надеяться, что мычание было утвердительным.
Кроу убрал руку, готовый в любой момент вернуть ее обратно, если девушка все же надумает завизжать. Не то чтобы это могло привлечь кого-то опасного — все опасности, как и вся жизнь, с поверхности уже давно переместилась в небо, но… Лучше не рисковать.
— Вот видишь, все хорошо, — продолжил Кроу, не отрывая взгляда от серых глаз. — Ничего страшного, все в порядке.
Дыхание девушки медленно успокоилось, страх в глазах сменился усталостью. Взгляд расфокусировался, голова склонилась набок.
— Эй-эй! — слегка потрепал ее за плечи Кроу. — А ну не вырубаться, я же еще ничего о тебе не узнал! Кто ты? Как тебя зовут? Меня — Александр Кроу, а тебя?
Девушка медленно, словно через силу, повернула голову и кое-как сфокусировала взгляд на Кроу. Глубоко вдохнула и медленно выдохнула:
— Кса-а-ан.
И отключилась. Обмякла и замерла.
Прекрасно, вашу мать. Просто чудесно. Впору закурить, да Ангелы не курят, это вредно.
Кроу облокотился на край капсулы, глядя на девушку.
И что теперь с ней делать? Живая же. Ладно бы труп был — оставил тут и дело с концом. Хотя нет, даже тогда просто оставлять нельзя было бы — капсула это все-таки что-то интересное. А тут еще и начинка у консервы живая и даже пытающаяся разговаривать.