Остановившись на пороге, волхв сразу почувствовал, как его силовое поле сжалось от давления магического кокона, предупреждающего о недопустимости кастования хоть какого-то ни было плетения. Поняв намек, Никита сделал несколько шагов вперед навстречу пожилому мужчине в гражданском костюме, вышедшему из-за стола. Вид у Басманова совсем не грозный. Лицо хитрого хозяина, присматривающегося к гостю. Темные пышные усы придают его внешности толику плутовства. Глаза подвижные, мгновенно ощупали Никиту с ног до головы, провели слабенькую, показную, ментальную атаку, с успехом отбитую.
Радушно протянув руку, унизанную кольцами и перстнями, Басманов пробасил:
— Добро пожаловать, Никита Анатольевич, в столицу! Не сердитесь, что таким образом начинаете свое знакомство с Тверью?
— Нисколько, — ответил волхв. — Так даже лучше. Хотя я рассчитывал на аудиенцию с Великим князем.
— Смело! — усмехнулся главный опричник, не сумев сплющить руку Никиты. Отпустил клешню, словно ничего не произошло. — Но бесперспективно. Между государем и вами стоит Опричная Служба. Так заведено, так и будет дальше. Сначала я хотел бы с вами побеседовать, сударь. Только потом будет доложено Великому князю. Может, водочки, коньяку, херес? Или чаю с дороги?
— Спасибо, не нужно.
— Тогда присаживайтесь сюда, — хозяйский жест рукой показал на кресло, обтянутое черной кожей. Второе такое же стояло напротив. — Беседа неофициальная, ни к чему седалище на стульях просиживать.
Дождавшись, когда гость примет его предложение, Басманов удовлетворенно кивнул и сел, закинув ногу на ногу. Для своего удобства он положил руки на подлокотники. С видом увлеченного разглядыванием букашки ученого он лицезрел Никиту, прежде чем заговорить.
— Да, удивительная история, Никита Анатольевич, — прервал он минутное молчание, чтобы не выглядеть совсем невежливым. — Когда мне положили на стол досье о вашей персоне — сначала не мог поверить. Доклад графа Валуева, отчет из лаборатории по вашим анализам и прочие мелкие кусочки мозаики, сложившиеся в странную картину — такого я еще не встречал. Итак, давайте по порядку. Я попробую кратко нарисовать портрет некоего молодого человека. Но для полноты картины буду задавать вопросы. Вы согласны?
— Конечно, — не стал отнекиваться Никита.
— Начну с того, что всем известно о печальной судьбе рода Назаровых, который попал в список выморочных. Прямых наследников не осталось. Родственники по второй линии не имели права на вологодские земли. Поэтому по истечении срока они были выкуплены родом Валуевых. И вдруг внезапно… да, именно внезапно, по словам графа, в городе через много лет после печальных событий появляется юноша, носящий фамилию Назаров. Вроде бы ничего странного. В России достаточно людей со схожей фамилией. Но как ревностный служака, наместник заинтересовался вами. Отлично проведенный бой в городском парке с лучшими учениками-рукопашниками, проявление магических способностей заставили его броситься на ваши поиски. И вы, Никита, открылись ему. По вашей легенде — вы сын Валентины Андреевны Назаровой, дочери младшего сына Патриарха Андрея Анатольевича. Родились вы, по вашим словам, вдали от родового поместья.
— Так и есть.
— Отцом, по-видимому, нужно было считать господина Ладыгина, с которым ваша мать сбежала из дому в результате непримиримых противоречий с Патриархом. Уехала в Царицын. На момент побега ей было восемнадцать годков. Совсем молоденькая девушка осмелилась бросить вызов семейному укладу. Ну, я не буду сейчас брюзжать. Времена другие — молодежь осмелела донельзя. Судя по вашему отчеству, данное вам, скорее всего, в честь прадеда Анатолия Архиповича, отношения с любимым человеком не задались. Что ж, я понимаю вашу мать.
Никита пока молчал, осознавая, как шустро работают спецслужбы. Вмиг встряхнули пыль со старых досье. У опричника хорошо развито логическое мышление. Или кто-то из аналитиков выдвинул правильную версию насчет отчества. Неплохо просчитали, надо признать.
Басманов посмотрел на свою правую руку, поиграл пальцами, словно любуясь переливами драгоценных сапфиров, рубинов и изумрудов в кольцах. Потом продолжил:
— Через два года ваша мать вернулась в Вологду одна. Без любовника, без ребенка. И никогда не говорила, что у нее есть ребенок. Отметим этот факт. На этот момент госпоже Назаровой было двадцать полных лет. Ранговая Ратница, обладающая возможностью оперировать двумя Стихиями: огненной и земной — довольно неплохой набор для одаренной женщины. Но Назаровы к тому времени жестко сцепились в клановых разборках с Захарьиными и Кошкиными, с самыми одиозными опальными родами. Кровная месть не оставляет иного выбора, увы. И Валентина втянулась в эту войну.
Никита молчал. Он впервые узнал, что мать оказалась носителем боевых стихийных компонентов. Прадед Анатолий Архипович ему об этом не говорил. И Никита даже не представлял маму как Ратницу, умевшую воевать. Для него она оставалась простой женщиной, пусть и одаренной, но никак не воином. Если бы все оказалось иначе, он не потерял бы маму. Но, опять же, возникают сомнения, что в своем мире она была воительницей.
— Ваша мать, Никита, погибла в возрасте двадцати восьми лет. Делаем простой подсчет. Допускаем, что вы родились, когда ей было девятнадцать. Ушла же она из жизни, когда вам исполнилось девять лет. Через десять лет после ее смерти вы приезжаете в Вологду. Все логично, правильно?
— Конечно, иначе и быть не могло, — улыбнулся Никита.
— Тогда почему в вашей крови в большом количестве маркеры магической Силы рода Анциферовых? Такого просто не может быть. Достоверно известно, что Валентина Назарова жила с Ладыгиным. Их видели в Царицыне вместе. Потом, правда, любовник исчез. Мои люди выяснили, что он спутался с хвалынскими пиратами. Возможно, где-то погиб в жаркой стычке. Ладно… В вашей крови нет ни единой капли от рода Ладыгиных. Вот это и напрягает меня. Почему Анциферовы? Валентина Андреевна в своей жизни никогда не пересекалась с представителями этой семьи, о чем я могу сказать уверенно. А знаете, почему? Потому что на тот момент в живых оставался только один представитель боярского рода Анциферовых — наместник города Боровичи Петр Григорьевич. И он безвылазно сидел на своем месте, как подобает верному служаке.
— Анциферовы — это ведь новгородский род? — поинтересовался Никита.
— Да. Они постоянно враждовали с Борецкими, пока те не выкинули их из Новгорода. Вам должно быть известно о тех событиях.
— Не в той мере, в которой хотелось бы, — признался Никита. — Клан перешел на службу к тверским князьям в семнадцатом веке, и с тех пор верой и правдой служил государям земли русской. Я прав?
— Этого хватит, — усмехнулся Басманов. — Надеюсь, я услышу разгадку такого несоответствия?
— Да, обещаю.
— Отлично. Теперь о главном: Магическая Палата взяла стойку, как только узнала, какой потенциал в вашей крови. Обладатель всех стихийных компонентов! Вы же потенциальный боевой Иерарх! Такого давненько не было в наших краях! Меня тут же начали жрать со всех сторон, требуя доставить Назарова в Тверь и дать возможность изучить под микроскопом сию загадку! В силу своего положения я запретил разглашать любую информацию, касающуюся ваших способностей, Никита Анатольевич. Поэтому и поставил в кабинет защитный полог. Но, вижу, он вас особенно не расстроил.
— Ну, кое-какие возможности он блокирует, — сознался Никита. — Довольно тяжело и неприятно находиться под воздействием сил, сосущих из тебя энергию.
— И тем не менее, уровень ее в вашей ауре нисколько не упал. Так, процента два-три, не больше. Откуда идет подпитка? — Басманов опытным взглядом сразу определил напряженные узлы в контуре ауры. — Обычно чародеи используют высокоэнергетические кристаллы, но я не вижу…
— У меня нет такого кристалла, — покачал головой Никита. — Я подпитываюсь по иным каналам, которые не хочу разглашать. Пусть это будет моей тайной.
— Здесь не любят тайн, неподвластных уму, — сжал губы Басманов. — Поймите, Никита, что Опричная Служба функционирует не просто ради запугивания обывателей и высокородных. Уже не одну сотню лет Рюриковичи пытаются объединить все исконные русские земли под одной короной. Многим не нравятся эти попытки. Противодействие старинных боярских родов изматывает нас всех похлеще иноземных вторжений, которых, слава богам, давно не случалось. Результат такой войны я вижу перед собой. Одинокий юноша, несомненно, из родовитой Семьи, оставшийся без близких, и пытающийся найти себя в жизни.