Алёне стало внезапно зябко. На короткий миг ведьма рассталась со своей маской беззаботной и вечно веселящейся девушки, под которой был кто-то совсем другой. Очевидец и участник исторических событий, которые изменили весь мир. По сравнению с этим всё остальное показалось вдруг Алёнке мелочным и недостойным внимания.
— Это тяжело осознать, — пробормотала она.
— Понимаю. Но это необходимо. Иначе у тебя может возникнуть искушение. Ты захочешь вмешаться в политику, а уж инструменты у тебя для этого будут. Что может быть проще для ведьмы, чем наслать проклятие на политика-коррупционера? Вот только последствия такого решения могут быть печальными.
— Но почему?
— Весь мир — театр марионеток, а мы в нём — те, кто живёт в тени, прячась от яркого света софитов. Ведьмы, колдуны, упыри… Когда-то мы жили не таясь. Но людей становилось всё больше, они становились всё сильнее и опаснее, и мы поняли, что безопаснее будет затаиться. Уйти в тень. Те, кто это сделал — уцелели. А остальные… Скажем так, на своём примере они показали, что в процессе эволюции выживают не самые сильные, а самые приспособленные, — Вероника взглянула на совсем уж было поникшую ученицу и решила немного подсластить горькую пилюлю. — Но мы прячемся не от слабости, просто так удобнее дёргать за ниточки. Поверь, за многими человеческими политиками и олигархами стоит какой-нибудь… кукловод. Поэтому если ты неосторожно проклянёшь какого-нибудь депутата, то можешь испортить игру могущественного колдуна. И он потребует ответа. Стань сильнее, обрасти нужными связями! И тогда ты сможешь влиять на судьбы страны и мира. Таковы правила нашего мира. Мира Изнанки.
Вероника не стала говорить воспрянувшей духом ученице о том, что к этому времени она сама уже вряд ли захочет всё так же бескорыстно помогать людям. Нельзя взобраться на вершины власти, не замарав в процессе руки. Какие бы благие намерения не двигали тобой изначально, достигнув цели ты рискуешь обнаружить, что теперь смотришь на всех людей свысока. Их горести и мелкие радости тебя больше не заботят и кажутся смешными. Но пусть её. Нике не хотелось вот так сразу рушить наивные детские мечты о справедливости и всеобщем благе. Успеется ещё. Она ведь и сама когда-то была такой. Быть может, поэтому ей и не хочется подталкивать девчонку во тьму?..
Путь до Ярославля занял около трёх часов. Всё это время девушки оживлённо общались, слушали музыку и вместе горланили песни. Алёнка была благодарна наставнице за это. С каждым новым километром, что они оставляли за спиной, сердце девушки стучало всё чаще, всё тревожнее. Умом-то она понимала, что под защитой опытной ведьмы ей ничего не угрожает, но чувства твердили иное. Слишком свежи были воспоминания о спешном побеге после почти ничем не завуалированных угроз бывшего друга семьи. А ведь пока был жив отец, он был частым гостем в их доме. Алёна помнила его улыбки и сладости, что он дарил непоседливой девчушке. Куда всё делось? Отец скоропостижно скончался, сгорел за считанные дни, и улыбка бывшего друга семьи тут же превратилась в оскал. Тогда она впервые всерьёз испугалась за свою жизнь.
— Заедем на кладбище? — тихо попросила она.
Ведьма понимающе кивнула. Девчонка год не была в родном городе — конечно ей хочется навестить могилы родных. Ника могла её понять. Она и сама когда-то потеряла самых дорогих для себя людей. Прошли десятилетия, но старая рана никуда не исчезла. Только зарубцевалась уродливым шрамом и ноет в особо тоскливые дни.
Рихард II
Рихард стоял у жаровни и наблюдал за тем, как в её пламени догорает кусок ткани, а вместе с ним и его надежда самому найти девчонку. Все его попытки выпить её силу на расстоянии также потерпели провал. Проклятая ведьма! Рыжеволосая тварь наверняка окружила его добычу защитными чарами, а у него не хватало знаний для того, чтобы их преодолеть. Рихард никогда не был специалистом по поиску или такому тонкому воздействию. Кое-что он конечно же мог, но это были сущие мелочи. Его род издревле славился своими воинами, а не презренными малефиками.
Мужчина взмахнул рукой, и огонь послушно погас. Что ж, он умеет признавать поражение. Добыча сумела ненадолго ускользнуть, продлив себе жизнь, но это ещё ничего не значило. Рано или поздно он возьмёт след, и тогда её ничто не спасёт. Но это будет позже. А пока ему следует заняться тем, ради чего он и прибыл в эту страну. Пробудившаяся носительница Старой Крови была лишь приятной неожиданность на его пути, в то время как целью Рихарда была не она. Пора уже заняться главным делом.
Одевшись, чернокнижник покинул свой номер в отеле и вызвал такси. На сегодня у него была запланирована важная встреча, и опаздывать на неё он не имел права. Существо, с которым ему предстояло встретиться, было старым и довольно таинственным даже для их мира. Род Рихарда уже давно вёл с ним дела, но сам колдун должен был встретиться с ним впервые. Он знал о нём не так уж и много, но и этого хватало, чтобы чувствовать лёгкое волнение.
Как выяснилось, обосновался его деловой партнёр в довольно-таки странном месте. Рихард ожидал увидеть всё что угодно: офис, ночной клуб, бар, ресторан, но никак не полуподвальное помещение в одном из многочисленных спальных районов Москвы. Здесь было всё так же серо и уныло, и лишь молодая весенняя поросль радовала глаз. С сомнением взглянув на старую и потёртую вывеску, на которой уже нельзя было разобрать ни слова, Рихард на всякий случай сверился с адресом. Но нет, всё было верно. встреча действительно была назначена именно здесь. Впрочем, это вполне соответствовало как тому, что об этом существе рассказывал его отец, так и записям в семейной библиотеке. Темнота, подвалы, сырость… Его любимые места.
Поджав губы, Рихард решительно толкнул старую и хлипкую на вид дверь. С мерзким пронзительным скрипом та отворилась, и чернокнижник шагнул внутрь. Бетонные ступени давно потрескались и местами крошились под его ногами. Тьму разгонял тусклый свет лишь одной лампочки, сиротливо висящей под потолком. Само её наличие было не иначе как своеобразным проявлением уважения к гостю. Колдун знал, что хозяин этого помещения в свете не нуждается вовсе.
Спустившись, Рихард огляделся. Это действительно был обычный подвал с тянущимися куда-то в темноту трубами, затхлым воздухом и монотонным звуком капающей воды. И, конечно же, крысы. Чернокнижник видел этих мерзких тварей. Десятки пар звериных злобных глаз следили за ним из темноты, он слышал несмолкающий шорох и цоканье их лапок. Пожалуй, здесь были сотни крыс, а то и больше. Настоящее полчище, покрывавшее бетонный пол практически сплошным шевелящимся ковром. Всё как и говорил отец.
— Рихард фон Фламмер, — голос, раздавшийся из глубины подвала, был именно таким, каким он его и представлял. Скрипучим и тихим. — Рад, наконец, познакомиться с вами лично.
Колдун пошевелился и шагнул на звуки голоса. Крысы недовольно бросились в стороны, возмущённо попискивая. У дальней стены располагался стол, чьи очертания терялись во мраке, а за ним сидел… он. Тот, ради кого Рихард и приехал в Россию.
— Ратэнфэнгер(1), — равнодушно произнёс колдун одно из прозвищ этого существа, приблизившись. — Взаимно.
(1) Rattenfänger — (нем) крысолов
Теперь Рихард, наконец, увидел своего визави, а потому сразу же впился в него цепким взглядом, полным какого-то болезненного любопытства. Ему оно всё же не было чуждо, а потому чернокнижник хотел запечатлеть в памяти облик того, кто был самой настоящей легендой. Мрачной и тёмной, овеянной поистине первобытным ужасом, с тянувшемся следом шлейфом из смертей и страданий, но всё же легендой. Его именем некоторые матери до сих пор пугали непослушных детей. И Рихард хотел знать, есть ли в самом его облике нечто пугающее. Как оказалось — было.
Это был невысокий худощавый человек какого-то удивительно среднего возраста. Угловатый и нескладный, с длинными тонкими пальцами, он сам напоминал очеловечившуюся крысу. В его глазах Рихарду чудились алые отблески, особенно отчётливые на фоне мертвенно-бледного лица, а зубы ухмыляющегося существа были все сплошь мелкими и острыми.
— Присаживайтесь, — проговорил он, указывая на стул напротив себя. — И примите мои соболезнования. Работать с вашим отцом было приятно. Надеюсь, нас с вами также ждёт долгое и плодотворное сотрудничество.
— Благодарю, — сухо ответил Рихард, с едва скрываемой неприязнью наблюдая за тем, как его собеседник возится с крысами. Крупные и толстые твари сидели у него на плечах, ещё несколько лазили прямо по нему, цепляясь острыми коготками за одежду. Ратэнфэнгер с рассеянной улыбкой гладил своих питомцев, почёсывал им брюшки, и крысы буквально млели в его руках. Отвратительное зрелище. Чернокнижник каждую секунду боролся с непреодолимым желанием залить здесь всё огнём. О-о, с каким бы удовольствием он слушал верещания горящих за живо отродий! Но — нельзя, и Рихард терпел, не выдавая своих истинных эмоций. — Я очень на это надеюсь.
Ратэнфэнгер бережно отложил в сторону очередную крысу, и в его изящных пальцах словно сама собой возникла флейта. Рихард тут же напрягся. Инструмент был простым и неказистым — обычная деревянная поделка, но чернокнижник слишком хорошо знал, на что он способен. Он читал легенды и летописи, описывающие похождения этого существа, и все они сходились в одном: флейта в его руках способна на ужасные вещи.
Но Ратэнфэнгер не собирался пускать её в дело. Поймав тревожный взгляд Рихарда, он вновь улыбнулся:
— Не стоит переживать, господин фон Фламмер. Это просто моя привычка, не люблю оставлять руки незанятыми.
— Я не переживаю.
— Хорошо. Как прошло ваше путешествие? Хорошо ли долетели? Как вам Москва? Вы ведь впервые в России, если я не ошибаюсь. Признаться, мне здесь нравится. Вот уже несколько десятилетий я путешествую по этой части света, но всё ещё не раскрыл всех тайн этой удивительной страны.
— Добрался замечательно. Мне здесь не нравится, — односложно и даже несколько грубовато ответил Рихард. Ему не нравилась атмосфера этого помещения, ему хотелось как можно скорее закончить со всеми формальностями и перейти к делу. Кажется, это понял и его собеседник.