— Надеюсь… — Алиса напоследок коснулась губами лба умершей. — Потому что иначе мы долго не проживем.
***
— Каково тебе лишиться голоса? — спросила Адель, когда я вслед за остальными поднялся на пригорок.
«Дерьмово».
— Знаешь, что самое жуткое? Те, кому отрезают язык, оставляют возможность хотя бы кричать и мычать. Тебе оставили возможность произносить некоторые звуки с помощью языка, но… теперь ты даже толком дышать не можешь.
Я схватил Джордана за плечо, и он скомандовал привал. Дышать было и правда тяжело. Особенно после физических нагрузок. Подъем вверх был из разряда таких. Голова кружилась, кровь и мышцы были лишены кислорода.
— Тебе лишь повезло, что ты стрелок, — заметил демон, присаживаясь рядом со мной, пока Некрос и Алиса были в стороне. — Если бы ты был мечником, ты бы сдох после десяти секунд схватки.
Кивнул.
— Захочешь — можем вытащить глаз и придумать что-то с твоим горлом. Но тогда придется снова стать слепым.
Покачал головой.
— Да, ты прав, стрелку важнее видеть, чем дышать.
Покачал головой.
Джордан не понимал, что без воздуха руки тряслись. Он, может, не особо замечал, а может, не хотел понимать. Навести револьвер для меня действительно было тяжело. Даже выстрел в голову Айви дался с трудом. А ведь та не уклонялась.
— Жаль, что у тебя так и не появились клыки, — вздохнул Джо. — Иначе бы вышло регенерировать так, как надо.
— Это потому что в нем есть дух, — подсказала Некрос. — Если бы вы не были дурачками, могли бы предупредить меня. Вытащив вторую сущность, получится вернуть целостность души. Тогда и клыки бы появились. Но Ян несет в себе еще кое-кого. Внешность меняется, и вместе с ней — строение тела. Не знаю, каким ты был до одержимости, но дух изменил лицо и тело. Он же не дает и клыкам появиться. Твоя оболочка находит компромисс между двумя сущностями, которые есть в тебе.
— А сейчас… не выйдет ничего сделать? — робко спросила Алиса.
— Даже если я вытащу духа, Ян все равно останется таким. Его душа сохранила отпечаток другой личности. Подстроилась. Тут ничего не поделаешь. Только если затащить вампира в тело Яна.
— Но тогда он проиграет, — оборвал Джордан. — Уж поверьте мне, человек никогда не сможет одолеть вампира в себе. Повезло, что второй дух был слабее Яна. Иначе бы тот был поглощен.
Некоторое время мы все молчали. Иронично: молчали они — я просто существовал.
— А что если… — Некрос задумалась. — Что если выдернуть душу Яна из его тела и вставить в вампира?
Я поднялся. Махнул рукой вдаль, туда, куда мы шли.
— Ты не отдохнул, — буркнул Джордан.
— Я его понимаю, — Алиса пожала плечами. — Просто не хочет терять свое лицо. Хотя бы ту его часть, что досталась от рождения.
— Пусть не переживает, — Некрос усмехнулась. — Опустошить тело полноценного вампира не получится. Без души разложится и плоть. Честно говоря, я пока не знаю, как помочь. Но решение наверняка найдется.
Они не понимали. Одна маленькая деталь заставляла меня испытывать чувство тоски. Все мои нити в будущем лишены звука. Я обречен на молчаливое существование. Это судьба. Некрос идеальна в анатомии и экспериментах с телами. Но если, зная ее, я все еще не имею в будущем жизни, в которой тело обретет полноценность… Значит, смерть будет лишена криков.
Будущее может меняться, это я не мог оспорить. Дар не способен разгадать все повороты судьбы. Но тем не менее, та меняется очень редко. Возможно, в моем случае помочь способен лишь бог. Если увидит меня, если сломает все нити будущего, в которых его нет, и захочет помочь… тогда судьба изменится, искривится, подарив новые горизонты. Но без силы, превосходящей предопределенность существ… ничего не выйдет.
Ведь все в нашей жизни построено на намерениях. Тот, в чьих планах лишь походы по дешевым харчевням, никогда не сможет подавиться косточкой дорогой рыбы, которую подают в особняках. И тот, кто хочет убивать, не сможет избегать воды, которой придется смывать кровь.
Быть может, нищий, привыкший питаться грязью, получит шанс умереть от яда для королей. Но для этого ему нужно не просто захотеть такого исхода — он должен сломать всю свою личность. Перекроить каждый кусочек истории, изменить все мысли и взгляды, чтобы добиться позолоченного кресла и отравы в дорогом вине.
Раз я обречен на безмолвность — значит, моя личность принимает такой исход с покорностью.
***