Позже я всё разглядел и сообразил. Оказалось, что она махала рукой не просто так. Девчонка отправляла во врагов магические миниатюрные смерчи, те неслабо ударяли монстров. Я буквально видел, как их шкуры и плоть проминались под уплотнениями воздуха. «Девчонка маг воздуха?» — подумал я и вся картинка перед глазами поплыла, почернела…
Потом я слышал голоса, вспышками видел реальность.
— Быстрее-быстрее!
— Зараза, долбаный подсолнух!
— Внутрь, забегайте!
— ВСЁ?!
— Ломай камень, Тихомир! — визжала незнакомка — Дети! Дети мои! Куда же ты их затащил?!
— Да он стоит цел… Ладно! — ответил мужик и послышался громкий хруст.
Ярчайшая вспышка мгновенно всё осветила. Я успел рассмотреть то, как тварей рвало на куски и разносило в разные стороны. Потом картинка превратилась в бесконечное белое полотно. Мы будто стояли в самом эпицентре взрыва. А после света — тьма…
* * *
Я жив?!
Где я? — едва слышно шепнул я. Похоже я попал в бесконечную темноту, — значит умер?
Боль, пусть и не сразу же, но напомнила о себе. Мощным всплеском, пробежавшем по всему телу, что я больше не сомневался. Я жив! Ведь мертвецы не способны, ни мыслить, ни чувствовать.
Но и радоваться рано. Вряд ли я пережил ночную мясорубку без последствий для организма. Во-первых, мне нужно долгое восстановление. Во-вторых, надо как-то умудриться не остаться инвалидом на всю жизнь, мне всего около шестнадцати-восемнадцати лет.
Впрочем, боль я чувствовал всем телом, включая руки и ноги, кисти и ступни. Обошлось без ампутаций, а это уже дорогого стоит, особенно после всех стараний монстров из жерл. Я начал восстанавливать в памяти день спасения; незнакомцев, что пришли на выручку. И я вспомнил почти всё, не без скрипа зубами. Всё-таки муки не из приятных. Я только не смог вспомнить лица своих спасителей.
Затем я ощутил прохладу. После попытался подвигаться. Получилось просто ужасно, я едва шевельнулся. Словно лежал в ванне с затвердевающим цементом. На меня со всех сторон давило что-то очень густое, липкое и плотное.
И я наконец решил открыть глаза, чтобы увидеть, где нахожусь. К сожалению, не всё и не всегда получается. Первая попытка поднять веки ничего не дала. Они слиплись, возможно из-за прохладной жижи, в которой я и лежал. А может мне специально заклеили глаза? Не знаю.
Но шевелить руками или ногами я больше не рисковал. Становилось только больнее, да и эти жалкие попытки трепыхания в густой массе практически ничего мне не давали. Но раз уж я жив, значит тем людям удалось добраться до укрытия. Скорее всего и меня они определили в какую-нибудь местную поликлинику или реанимацию, хотя в этом мире скорее — к какому-нибудь лекарю или целителю.
Прозвучал хлопок, я услышал всё будто издалека. В уши похоже это вещество тоже попало, но хоть дышать и раскрывать рот я мог. Потом послышались шаги, женщина невесело причитала.
— Где я? — в пол голоса спросил я.
— Ой! — женщина, судя по стуку обуви о пол, вздрогнула, — быстро ты очухался.
— Где?..
— Ты в ванне с грязью.
— Чего?!
— Ну, с мраком из жерл.
— Вытащите меня! — прикрикнул я. Чем они вообще думали, когда засовывали меня сюда?
— Нельзя, понимаешь? Лекарка не велела… сказала, что коли вытащим тебя, так ты от боли помр… помереть могёшь, — объяснила женщина, голос звучал, как у той девчонки, но немного ниже и скрипучее. Должно быть это её мать.
— Так грязь лечит?
— Да, ну то есть нет. Ох… она это, снимает боль.
— Ясно…