— А вот Данила Козловский, например, у них играл в фильме…
— Девчонки, вы смеетесь или хвалите, я что-то не пойму?! — нетерпеливо перебил Волк оживленные женские комментарии к своей внешности.
Хати придирчиво осматривал себя, стоя у зеркала. Ноги, обтянутые плотной синей тканью казались длиннее. Белая футболка только подчеркивала смуглую кожу налитых силой плеч. Сам он стал будто бы выше и солиднее.
— Хвалим, хвалим, не сомневайся! — поторопилась ответить Лиза за Машу. Как бы Игнат не вздумал опять ревновать жену к Волку.
— Хоррош! — снисходительно выдавил Брок, прищурившись.
И даже сдержанный Владимир одобрительно кивнул головой.
Ольга принесла Хати новенький сотовый телефон, куда Лиза тут же вставила свою сим-карту, и выдала приличную сумму денег.
— Вот, возьми! Это твои, так что распоряжайся сам, как хочешь. Я потом Алексею объясню.
Лиза тут же прикинула предстоящие Волку расходы.
— Так, это тебе на автобус хватит, и на обратную дорогу, мало ли что. Это — на цветы. Магазинчик прямо в ее доме на первом этаже. Розы возьми белые или розовые, она такие любит. Лучше много маленьких розовых бутончиков. Посмотришь еще сам, что тебе понравится. Кажется, все…
— Маша, а ты помнишь, какую песню Катя ребятишкам пела? Из той музыкальной сказки про Робин Гуда? «Поля под снегом и дождем, мой милый друг…» я слова немного забыл. Может, в Интернете посмотреть?
Текст песни из детского аудиоспектакля немедленно нашли, и Ольга даже распечатала его в своем кабинете. Хати взял лист с собой, видимо, намереваясь выучить песню по дороге.
— Теперь, кажется, действительно, все…
Проводы были короткими, но бурными. Ольга отчего-то всплакнула, давая последние наставления:
— Ванечка, ты старайся ни с кем много не говорить, в споры не вступай, а то в автобусе иной раз попадаются чересчур разговорчивые собеседники. Не ругайся ни с кем, веди себя тихо и незаметно. Если дорогу забудешь, спроси вежливо… лучше какую-нибудь женщину пожилую. С Катей мирно все решите, из себя не выходи. Если дома не окажется, позвони мне, я с ее мамой свяжусь, все разузнаю.
— Вы его прямо как в разведку собираете. В стан врага…
— Ага! Будто в последний бой отправляем…
Лиза вдруг зашмыгала носом, Брис стоял теперь весь бледный, хмурый. Маша и вовсе убежала из прихожей, сославшись на то, что пора укладывать детей. Но все заметили ее покрасневшие глаза. Один Брок вроде бы держался спокойно и когда они, наконец, оказалась вдвоем с Хати на лесной дороге, то заявил прямо:
— А, знаешь, Волчонок, я тебе даже немного завидую! Думаю, и Брис тоже! У тебя сейчас такое приключение намечается, смотри не напорти чего-нибудь. Нас не подведи, мы теперь все как одна семья, не забудь. Короткова не подставь, он за нас отвечает. Сам бы Алекс тебя не отпустил, наверное. Ольга сказала, он уже послезавтра возвращается, прикроем тебя, если что…
— Да, понял, я понял! Момент исторический. Со всей ответственностью подойду к решению вопроса, — Хати немного нервно рассмеялся. Глаза его блестели от возбуждения.
— Перед Катюхой там не опозорься. Дерревня ты наша!
— Сам-то, городской что ли?
— Если б я знал…
— А чего тут знать? И так все видно. Вот Брис — тот городской, он лейтенантом был, специально учился, он на фронте людьми командовал. Его даже награждали.
— Он много помнит… А я бы хотел забыть.
— Я бы тоже много чего хотел…
Дальше шли молча, каждый думал о своем. Потом Хати резко остановился.
— Возвращайся уже к Маше. Она там одна с ребятишками. И спасибо… за все, дальше уж я сам справлюсь.
Брок тяжело вздохнул, ободряюще похлопал Хати по плечу и, круто развернувшись, быстро направился к своему дому. А Волк уверенно зашагал вперед по темной дороге. Ночной лес был ему родным домом, а вот встреча с городом немного тревожила. Как-то его встретит любимая? А вдруг прогонит?
Теперь Хати со стыдом вспоминал о той записке, что оставил в Катиной тетради, причем, мужчина даже не мог точно вспомнить все им написанное. «Словно туман какой-то был в голове… И дернул же черт меня читать ее сказку, хотя, интересно она все там расписывает — прогулки с волком у реки, да этот Веймар еще… а чего же я так разозлился? Сам не пойму! Правда, надо бы улечься обратно к ней и все ее сказочки наяву…»