15 марта
На работе с девчонками разговаривали о том, что происходит в мире за пределами Пригорска. Конечно, никто из нас ничего не знает, но болтать было интересно, даже замы подключились. Жанна Васильевна считает, что в других городах всё сейчас потихоньку налаживается, как у нас или в Иркутске. Алёна с ней не согласна — она якобы узнала по секрету от одного военного, что Китай запустил ядерные ракеты по Питеру и Москве, теперь там всё лежит в развалинах. Правда, почему китайцам понадобилось бомбить Россию, она не знает, «просто так слышала». Короче, придумывает как всегда, чтобы быть в центре внимания.
В итоге мы согласились с Жанной Васильевной, что всё не так плохо. Вот на днях с Иркутском наладили отношения — там люди тоже вполне цивилизованно живут, и никаких ядерных войн.
17 марта
Дневник, мне страшно. Я не хотела рассказывать тебе эту историю, но раз уж я тебя веду, мне нужно записывать всё.
Я рассказала Пете, как скрывалась от эпиднадзора на окраине города, и он загорелся идеей посетить квартиру на Песчаной, где я жила. Мне не очень хотелось возвращаться в это место, но пришлось пойти с ним. Дом, конечно, стоял совершенно мёрзлый. Моя квартира осталась такой же, как в день моего ухода — дверь не заперта, все вещи лежат там, где я их оставила, никто не заходил. Мы там провели некоторое время, потом собрались уходить и вышли на лестничную площадку, когда я услышала знакомые звуки из квартиры сверху. Помнишь, Дневник, как я обходила в доме все этажи, чтобы понять, есть ли кто живой? Так вот, в квартире на верхнем этаже кто-то был до сих пор — мы слышали, как он ходит и передвигает стулья. Я сразу поняла, что тут что-то не так. Ведь не мог же человек сверху жить тут всё это время безвылазно! Но Петя не слушал меня — он сказал, что нам нужно постучаться в квартиру и сказать хозяину, чтобы он присоединялся к остальным людям. И прямо потащил меня наверх с собой. Мы стояли там перед дверью и чётко слышали за ней шарканье и бормотание, как будто там какой-то старик ходит. Тут даже до Пети начало доходить, что всё это неправильно. Я уговаривала его спуститься и уйти, но его потянуло на геройство. В общем, он постучал, и дверь тут же отошла от косяка — оказывается, она вообще была незапертой! Петя открыл дверь — а там ничего. Ни шагов, ни голоса, только холодная квартира (кажется, однокомнатная). Единственное, что я увидела — в прихожей валялась стойка-вешалка. Мы сразу почувствовали запах гнили — значит, где-то там внутри был мертвец (может, даже не один). Я впала в настоящую истерику. Не помню, как Петя выводил меня оттуда, помню только, как мы бежали оттуда, пока не стали задыхаться.
Что это было? Петя говорит, что нам просто показалось из-за нервов, но он просто пытается меня успокоить. А я совсем запуталась. Получается, я слышала призраков, когда там жила? Но ведь их не существует, они есть только в кино и всяких страшилках…
19 марта
Наконец-то начало теплеть! Сегодня и солнце было такое весеннее, и небо. Разве что сосульки ещё не появились, но скоро и они будут.
К нам приходил майор — не с каким-то делом, а просто так. Настроение у него было хорошее. Похвалил нас за работу, рассказал, чем там мужчины сейчас занимаются — готовят ТЭЦ к летней работе, пытаются восстановить станции сотовой связи и всё такое. Алёна спросила, можно ли сделать так, чтобы заработал кинотеатр. Майор ответил, что это хорошая мысль, и пообещал в ближайшие дни отправить людей, чтобы они подвели электричество в «Волну» и посмотрели, можно ли заставить её работать. Если удастся, это будет просто класс!
21 марта
Встречалась вчера с Мартой. Я рассказала ей о странном случае в том доме, и она сказала, чтобы я не брала это в голову. Я спросила, верит ли она в призраков. Марта ответила, что верит, и добавила: «После всего, что случилось, я думаю, не время в них сейчас не верить». Я не очень хорошо поняла, что она имела в виду. В такие моменты я особенно ясно понимаю, что я всё-таки ещё маленькая. Даже Петя всего на год меня старше, а иногда говорит такие вещи, что я в полный ноль. Да что там Петя — даже Ленка, а она вообще младше меня!.. Иногда мне кажется, что я не умею чувствовать и думать, как другие люди, и постоянно чего-то «не догоняю». Ну блондинка я, что с меня взять.
Ладно, хватит комплексовать — послушай зато, что я тебе скажу, дорогой Дневник: завтра я наконец предложу Пете жить вместе! Я думаю, он согласится. Всё равно он часто остаётся у меня, или я у него, а таскаться туда-сюда нам обоим надоело. Многие живут вместе, вот Инна переехала к Тамаре после того, как та сломала ногу — почему бы и нам с Петей это не сделать?:-)
Сентябрь
Здравствуй, Дневник. Я и не думала, что когда-нибудь буду снова тебя вести. Сколько раз пыталась… Садилась, открывала тебя, брала ручку, — без толку. Ни слова не могла написать. Но сегодня, мне кажется, всё получится. Сколько времени прошло с нашего последнего общения — полгода?
Наверное, мне нужно рассказать тебе, как я жила во время своего молчания. Рассказать, что происходило. Ты ведь этого от меня ждёшь, да? Ну да — я, конечно, всё расскажу…
Я теперь одна. Больше нет Марты, Пети, майора, Зульфии Абаевны, Инны… многих нет. Они живы только на твоих страницах и в моей голове. Сейчас читала свои весенние записи и плакала.
Извини, Дневник, похоже, я не смогу.
Нет, всё-таки буду писать. Помаленьку, небольшими кусками. Расскажу всё, что помню.
Я тут посмотрела дату последней весенней записи — 21 марта. Получается, мамонты приехали в Пригорск именно в ночь с 21-го марта на 22-е. Они и до этого приезжали, прикидывались белыми и пушистыми, а Ануфр представлялся «Андреем Афанасьевичем», когда заходил к нам. И никто, даже сам майор, не заподозрил ничего плохого. А оказывается, они тогда приезжали осмотреть город перед нападением. Рома мне объяснял их план. Когда наша машина приехала в Иркутск и мамонты узнали, что в Пригорске есть действующая военная база, Мамонт сразу решил, что город нужно захватить. Выслал «разведчиков» во главе с Ануфром, и они приехали к нам «с миром», навешали лапши, и все поверили. Ануфр, пока его водили по Пригорску, всё рассмотрел — сколько людей, какое вооружение, где стоит техника, сколько машин и т. д. Они начали готовить нападение и подтянулись ночью 21-го, когда мы спали и ничего не подозревали.
Если верить Роме, сопротивления с нашей стороны почти не было. Рудик со своими людьми взял штаб, убил там почти всех военных, а люди Ануфра на броневиках заблокировали центр. Всё прошло очень быстро — я вообще проспала всё. Проснулась, когда под окнами из автоматов в убегающих стрелять начали. Петю, должно быть, тогда и убили, но как и где, не имею понятия. Наверное, он прорывался к моему дому и попал на глаза кому-то из мамонтов. В общем, непонятно, там каша полная была. В мегафон орали, чтобы все собрались на улице, а я со сна подумала, что это наши бьют тревогу. Почти все так думали. Только когда мы вышли на улицы и увидели тела военных и кучу людей с автоматами, то поняли, что происходит что-то не то. Кто пытался бежать или напасть на мамонтов, расстреливали или травили овчарками. Я помню, что вся замёрзла, потому что в спешке выскочила на улицу, не надев пальто, а обратно никого не пускали. Мамонты сгоняли к нам всё больше людей — всех не убитых, кто был в городе. Думаю, 2000 людей там было, плюс мамонты.
Знаешь, Дневник, у меня нет желания подробно описывать ту ночь и последовавшие дни. Скажу просто — мне тогда реально хотелось умереть. Они объявили, что теперь город в их власти, и что мы все должны делать то, что они приказывают. Загнали всех в спорткомплекс и не выпускали оттуда — мы там забились, как огурцы в банке. Как мне потом сказал Рома, наутро должен был прибыть сам Мамонт, и все ждали его указаний. А он опоздал, потому что в Иркутске, воспользовавшись отъездом Ануфра и его людей, попытались его убить. В общем, Мамонт появился только на третий день после захвата, и Ануфр за это время устроил в городе настоящий ад. Не давали есть, пить, никуда не выпускали, даже в туалет, за малейший протест просто убивали. Расстреляли Зульфию Абаевну, которая стала просить воды для нас. Потом отобрали девчонок помоложе, вроде меня, выводили во двор и там насиловали гурьбой. Сам Ануфр тоже там был, я помню его мерзкую рожу. Так мы там и лежали весь день и всю ночь, многие умерли от холода, потому что той ночью, как назло, был сильный мороз. Марта тоже там была, замерзла насмерть… Я тогда уже не различала, сколько времени прошло и что происходит — пришла в себя уже в лазарете. По словам Ромы, когда Мамонт наконец приехал, он первым делом настучал Ануфру по морде за всё хорошее, что он устроил в Пригорске, и велел начать нормально кормить людей и лечить больных. Правда, к тому моменту люди Ануфра уже расправились почти с сотней жителей…
Я многое пропустила, валяясь в лазарете, но не жалею об этом. Зато, когда я снова вышла на улицу, там уже не было этого безобразия — Мамонт навёл порядок. Почти всё было, как прежде, только вместо военных теперь были мамонты. Многие наши мужчины сами попросились к ним, и большинство приняли, но не сразу — у них, говорят, какие-то свои испытания, о которых я даже знать не хочу. Сейчас в городе большая часть мамонтов местные, а иркутские — так, присматривают за ними. Некоторые из наших сбежали из города после прихода мамонтов. Да и сейчас продолжают понемногу сбегать по ночам, но таких мало. Неизвестно, куда они направляются (ну не в Иркутск же) и нашли они ли других людей.
Когда я пришла в себя в лазарете, ко мне впервые зашёл Мамонт. Я тогда вообще не знала, кто он такой. Он представился просто «дядей Колей», спрашивал, хорошо ли идёт выздоровление, не нужно ли мне чего. Потом Рома рассказал мне, что у Мамонта во время чумы умерла пятнадцатилетняя дочь, которая была очень похожа на меня — должно быть, поэтому Мамонт меня запомнил, когда больных носили в лазарет. Тогда я этого не знала и решила, что этот лысый мужик просто разыгрывает спектакль перед тем, как начать приставать. Здорово испугалась, не могла даже нормально говорить. Он сказал: «Не бойся, я тебя не трону. А если кто-то захочет сделать тебе плохо, скажи, что он будет иметь дело с Мамонтом», — и ушёл.
В первые дни мамонты в основном занимались тем, что вывозили оружие и технику. По жилым домам тоже ходили, обыскивали. Из Иркутска приехали огромные грузовики, туда всё добро сгрузили и увезли, потом перегоняли военные машины. Рома говорил, что Мамонт сначала хотел сделать Пригорск совсем нежилым, вывезти жителей в Иркутск, но потом передумал — решил сделать Пригорск запасной базой, тем более что буквально пару дней назад его пытались убить люди Мелепина, и он задумался, что в случае чего нужно иметь место, куда можно приехать. Поэтому часть вооружения в город вернули и не стали полностью разграблять склады с продуктами. В общем, позволили жить дальше, но уже под властью мамонтов. Правда, запасы еды, которые они оставили в городе, по подсчётам Ромы, закончатся уже весной, и тогда, наверное, всё равно придётся переезжать.
Ты спрашиваешь, чем я занимаюсь, дорогой Дневник? Да ничем. Большую часть времени провожу в комбинате питания, но это совсем не значит, что я там делаю что-то полезное: там просто собираются все девчонки, потому что в других местах им нечего делать. Работы на всех не хватает, вот и просто сидим вместе, так хоть немного веселее. Я иногда что-то приношу-уношу, мешу тесто, но повар из меня никудышный, так что мне кулинарию особо не доверяют. Шеф-повар в комбинате иркутский, тоже из мамонтов — они везде ставят своих. Странно, что готовку нам доверяют, а не своих женщин из Иркутска завезли. Вот, например, я раньше сидела на учёте, а теперь меня к бумагам не подпускают за километр — этим занимаются Валерик и его парни.
Мой день выглядит так — проснуться, потом читать книги до обеда, потом идти в комбинат. Там зависаю на три-четыре часа, общаюсь с девушками, особенно с Алёнкой, потом шатаюсь по городу. Особенно мне нравится сидеть в стройках в промзоне, где-нибудь на пятом-шестом этаже. Там никого нет — только здания, которые уже никто никогда не достроит. Тишина полная, умиротворяющая. Правда, если сильно ветрено, то гремят железные листы. В такие дни я там не задерживаюсь.
После прогулки есть три варианта. Либо я возвращаюсь домой и снова сижу за книгами — так чаще всего и бывает. Либо иду к Роме в бывшую военную базу — теперь там главный штаб мамонтов. Меня там знают, все в курсе, что меня «крышует» Мамонт, поэтому пропускают без проблем. Я разговариваю с Ромой, если он в штабе. Он всегда рад меня видеть. Если его нет, могу подняться наверх в игровую комнату, где мамонты гоняют в бильярд. Мне тоже предлагали научиться играть, но я отказалась. Не хочу с ними якшаться. Я там сажусь за игровые автоматы — там есть специальные кабинки в углу, так что мамонты меня не видят. Сами они редко играют в автоматы, в основном в карты или бильярд.
Вариант три: насидевшись на стройке, я иду в склад к Акию. Он, конечно, ворчит каждый раз, но всё-таки пускает меня внутрь. Я выбираю себе выпивку, любую, какую захочу («Hennessy» — моё любимое), кладу бутылку в сумочку и иду с ней домой. А вечером напиваюсь до полной отключки. Рома, конечно, в курсе — Акий ему докладывает, да и моя опухшая с бодуна физиономия наверняка сама о себе говорит. Рома грозится, что всё расскажет Мамонту, иногда просто просит прекратить пить, но я не могу. Месяца три назад могла, но я тогда всё делала назло… даже не знаю кому. Всему, наверное. А теперь я, может, и хочу бросить, но уже слишком привыкла. Да и почему бы мне не пить, Дневник? Тебе хорошо, ты лишь пустая бумажка, ничего с тобой не станется. А я живая, мне тяжело. Когда я пью, то мне становится легче. Во всяком случае, до утреннего похмелья.
О чём тебе ещё рассказать, Дневник? О мамонтах? Они ездят на «Хаммерах» и одеваются в чёрные кожаные куртки, как будто насмотрелись старых сериалов про бандитов. Бандиты они и есть. Главный у них — собственно Мамонт, «дядя Коля». Как сказал Рома, его настоящее имя — Николай Антипин, но знакомые давно называли его «Мамонтом» из-за его роста и телосложения. Смотрится «дядя Коля» действительно очень грозно, не зря же я едва не описалась от страха, когда он зашёл ко мне в лазарет. В отличие от других, он постоянно ходит в спортивных костюмах, но каждый раз в разных. В последний раз, когда я его видела месяц назад, он был одет в красный «Adidas».