таким образом не удастся: если я слишком удалюсь от своей картинки, то попаду в их картинку, и меня, скорее всего, накроет. Но я и не собираюсь бежать: буду болтаться где-то поблизости от того, где бы они меня хотели видеть.
Палыч и Макс в кабинете, набитом вооружёнными людьми. Там же девочки, полуголые — похоже, их вытащили "как есть". Серёжи не видно, но он где-то здесь, чую. Видимо, тоже успел вложиться каким-то образом.
Ну да нас это не спасает. Им ведь не нужны мы. Им нужно сорвать заказ, это ясно…
5 Александр Солодов, Москва, 14 июня 2024 года, вечер
Центр Москвы вечером, где-то начиная с пяти часов — это совершенно неделовое место. Концентрация кабаков превышает все возможные нормативы. Концентрация зевак, вышедших погулять после противной офисной работы превышает всякое воображение. Да и пионеры *) подтягиваются из дальних, спальных районов. Поклубиться. Кстати, забавное слово — 'пионер'. В прошлом так звали детей среднего школьного возраста, входивших в специальные военизированные отряды, организованные государством. Нынешние — строем не ходят, на государство плюют. А всё равно — остались пионерами. Только возрастная граница сдвинулась, перешагнув начало половой зрелости… Я вышел на Пушкинской площади, неспешно протолкнулся сквозь толпу до Манежной, обошёл памятник Жукову, пальцами левой руки показал рога телекамере наблюдения, обозревающей пространство под хвостом у маршальского коня и легким, прогулочным шагом двинулся к скверу Большого Театра.
Около полутора часов я торчал на лавочке сквера, мрачно пялясь на фонтан, ворон, прыгавших вокруг в поисках поживы от туристов и самих туристов, фотографировавшихся на фоне театра. Идти домой — совершенно бесперспективно при текущем раскладе ситуации. Ждут там меня или нет — экспериментально выяснять совсем не хочется. Вписаться к кому-то из знакомых? Есть варианты, и, пожалуй, так и придётся поступить…
Мои размышления были прерваны знакомым голосом, раздавшимся слева.
— Ну, рассказывай, что там у тебя. — Задумавшись, я даже не заметил, что ожидаемый мною человек уселся в на соседнюю, стоящую почти впритык к моей лавочку. Он не смотрел на меня, уставившись в пространство.
Значит, не зря я кривлялся перед камерой. Я говорил, стараясь вспомнить максимум подробностей. Он молча смотрел на воду. Думал, наверное.
— Ну, вот что. Ты, это, сиди, жди здесь. Часа полтора. Тем более, что тебя всё равно какие-то орлы тут пасут. Ты пока здесь сидел, мы их на камеру засняли. Потом к тебе подойдут, скажут, что делать дальше.
Мой собеседник неспешно встал, сделал шаг в сторону фонтана, я машинально дёрнулся вслед за ним….
Дальнейшее происходило с поистине фантасмагорической быстротою… люди, кинувшиеся к нам со всех сторон. Пятеро, нет, шестеро людей, попытавшихся сбить нас на землю, нацепить наручники на уже заломленные за спину руки. И другие люди, выскочившие из стоящих рядом автомобилей, поднявшиеся с лавочек, появившиеся, как мне казалось, просто ниоткуда, чуть ли не из воздуха. Бросающиеся на тех, первых. Все они в штатском, и различить где свои, а где чужие мне удалось только потому, что одни утаскивали других в эти самые стоящие рядом автомобили. Во время свалки меня успели уронить на колени — я поднялся, отряхнул вымазанные пылью штаны…
---Примечание---
*) Пионеры — детская организация коммунистов в 20-90ых годах XX века. Пионеры считались образцом для подражания среди обычных, рядовых детей. На принадлежность к пионерской организации указывали красный галстук, специальный значок, у музыкантов и руководителей — горн и барабан.
6 Кирилл Костин, Москва, 14 июня 2024 года, утро
В комнате уже практически все наши сотрудники. И много людей в масках. Трое из них зачем-то вкатывают в центр комнаты тележку с древним, прошлого века телевизором. Экран телевизора светится больно и ярко, заставляя отвести от него глаза.
Я стараюсь не обращать на захвативших офис людей внимание — меня нету в картинке, нету в картинке, пусть меня нету в картинке! Если не переносить своё внимание на них, а смотреть как бы мимо, замечая их краем глаза у меня есть серьёзный шанс остаться незамеченным.
Один из незваных гостей что-то спрашивает у Макса, протягивает руки к клавиатуре Максова компа, комп немедленно гасит монитор. Макса бьют прикладом в живот, люди в форме начинают надевать на всех наших наручники, заламывают им руки за спину. То, как они это делают — наверное очень больно, наручники жёсткие, я чувствую, как болят руки у Инги, но не думаю, не думаю об этом.
Рву зубами фольгу в мелкие клочки, глотаю её и вкладываюсь, вкладываюсь по настоящему! Я доволен, доволен, пусть всё будет как будет, властью управления, волею Инстанций, пусть заказанная нами картинка останется, пусть наш контракт будет выполнен, я так хочу. Пусть я уйду из картинки, пусть меня не будет в чужой картинке!
Окружающее меркнет и я теряю ориентацию в пространстве. Делаю несколько шагов. Лёгкий толчок в спину… Голова кружится — кажется, я лежу на холодном каменном полу, глаза закрыты, а желудок… такое ощущение, что в него налили бензина. Или кислоты. Хочется вывернуться наизнанку, но не могу. И запах. Сильный, резкий. Отдалённо напоминающий запах бензина, но почему-то вызывающий одновременно мысль о каких-то цветах. Последнее что я помню — это отчаянную попытку встать на ноги.
7 Александр Солодов, Москва, 15 июня 2024 года, очень позднее утро
Отправившись по совету своего визави ночевать подальше от своей квартиры я, как ни странно крепко выспался. Делал я это допоздна — так как стратегия "пересидеть подальше и чуть позже объявиться" не оставляла мне много вариантов чем заняться. Поэтому, наконец отскребя себя от кровати я, только в два часа дня покинул гостеприимного приятеля-бездельника и направился объявляться в известный мне офис. Арсений Анатольевич, встреча с которым столь драматически окончилась вчера, задумчиво раскладывал пасьянс.
— ?
— Ну, раз уж ты во всё это ввязался, сказал он, не отрываясь от экрана, мы решили тебя привлечь. К данному вопросу. Ты ведь, кстати, в биопрограммах специалист вроде?
Следует отметить, что биопрограммами, в основном их медицинским аспектом, я действительно занимался. Факт, о котором говорить не то что совсем не стоит, но скользковато, да. С ними ведь ещё хуже, чем с обычными программными продуктами — то, что софт воруют, все уже давно привыкли, а ведь медицинский и даже биософт должен проходить процедуру обязательной сертификации. Кто-то очень умный подсчитал, что полный цикл её должен составлять не менее 45 лет, если соблюдать все правила. Но, разумеется, для корпораций-производителей есть лазейки, позволяющие легально выбросить на рынок свою продукцию намного раньше.
Одна проблема — оперируют они в основном с англосаксонской, временами с южно- и северо-германской и кельтроманской генетическими группами. Ну японцы ещё сами для себя суетятся.
Остальным приходится довольствоваться результатами локализации, медицинские сертификаты на которые оформляются с бааальшой задержкой. Кому охота ходить и смотреть 3, 5, а то и 10 лет, как беспокоящую тебя болячку успешно лечат за океаном счастливчики с правильно выбранными предками? Повсеместное распространение универсальных химических синтезаторов-анализаторов предоставило серьёзные возможности для творчества на дому. Наиболее серьёзные и мощные агрегаты, конечно стоят таких запредельных денег, что и государство покупает их кряхтя и рыдая. Но то, что может себе позволить среднего достатка сисадмин — такой как я, даёт возможность, при наличии определённого характера знаний, получать очень нефиговые результаты. Математический аппарат, позволяющий обсчитать фармокинетику того или иного продукта, не есть тайна за семью печатями — просто по той причине, что утекает от разработчиков он обычно вместе с алгоритмами синтеза этого самого продукта. Так что, с определённым риском, но работаем, работаем.
У меня самого турбирована печень — пониженная восприимчивость к ядам, включая алкоголь, повышен имуннитет к бактериальным инфекциям крови и лёгких — микрофагоциты нескольких различных модификаций будут, по расчётам работать ещё лет 50, я с ними почти полтора года провозился, пока подобрал оптимальную комбинацию. Ну и пара более серьёзных и важных апгрейдов была проделана. Не будем вдаваться в подробности. Я не тороплюсь слишком уж серьёзно модернизировать свою физиологию — время работает на нас, а уж к тому, чтобы его оказалось в достатке, свои меры я принял. Потому и выгляжу сейчас на десять лет моложе, чем положено.
Юридический аспект всей деятельности, должен сказать, достаточно неприятен — как частное лицо — имею право делать с собою всё что захочу, только бы не превращать себя в рассадник инфекции. А вот за передачу этой информации кому-то другому — статья Уголовного Кодекса с невдохновляющими мерами наказания. Наше гуманное государство очень серьёзно спрашивает за преступления против личности. В том числе — за оказание медицинской помощи неквалифицированным лицом, либо методами, не прошедшими официальное государственное лицензирование. Так что, в теории, всё, что у меня есть ценного из биософта — я написал сам для себя. Ну или, (есть такая отмазка) не имеет медицинского значения, а носит пищевой, либо косметический характер.
Я не стал отрицать очевидный и многократно упоминавшийся мною факт — в конце концов упоминания я эти делал не без задней мысли — заполучить себе ещё несколько клиентов.