— Ночью случилось то, что юниты попытались вывести тебя на третью стадию.
Искин вздохнул и поднялся. Девчонка смотрела на него стеклянными глазами. Удивительный желтоватый ободок.
— И что?
Ее голос дрогнул.
— Где тебя привили? — спросил Искин. — Просто эта зараза довольно старая, ее, конечно, можно подхватить и случайно…
— Лем!
Теряя терпение, Баль навалился на дверь плечом. Фанера, опасно треща, на мгновение выгнулась внутрь.
— Не открывайте! — отчаянно прошептала девчонка.
— Не глупи.
Щупая себе живот, Искин прошаркал к двери. Поворот замка явил косматого Баля, который брал короткий разбег от коридорной стенки.
— Ты все? — спросил он, опуская ногу.
— Не совсем, — сказал Искин, давая Балю пройти.
— Я думал, у тебя что-то случилось.
— Случилось, — кивнул Искин, закрывая дверь за приятелем. — Девчонка врезала мне поддых.
Баль хохотнул.
— Ты, наверное, полез ей в трусы.
— Никуда он не лез! — Девчонка поднялась из-за кровати, прижимая одеяло к груди. Лицо у нее было злым. — Он меня спас!
— Вот, — показал на нее Искин.
— Молодец! — Баль хлопнул его по плечу. — А говорил, что не получится. Стеф, я обещал тебе медика…
— Ты — врун! — выкрикнула девчонка.
— Не понял, — нахмурился Баль и перевел взгляд на Искина.
Тот развел руками.
— Ты говорил, что тебя зовут Бальтазар! — сказала девчонка. — А сам — Генрих-Отто!
— И что это меняет? — громко спросил Баль. — Хоть канцлер Штерншайссер!
Искин подумал, что их голоса хорошо слышны через стены. Сейчас проснутся Скавенсены, а у них дети, поднимется рев, и утро, а за ним и день полетят насмарку.
Или нет, Скавесены выехали неделю назад, у них нашлись дальние родственники где-то на юге, ближе к Варгрии.
— А где моя одежда? — девчонка наклонилась, пытаясь разглядеть пол перед кроватью.
Одеяло при этом движении завернулось, открывая Искину кроме всего прочего ягодицу, просвечивающую через прозрачную ткань.
— Лем, сдвинься, — сказал Баль.
Он вынудил Искина сделать шаг в сторону. Лем, оказывается, закрывал собой низкий стульчик, на котором зеленым комком лежала короткая юбка.