Камеры располагались в подвале здания, и Николаю, которого вели под конвоем сразу два нижних чина, пришлось спуститься на три этажа. Затем несколько громыхающих железом решёток, и его втолкнули в полутёмное помещение.
Камера была большой, примерно восемь на восемь метров, а вдоль стен были сделаны трёхъярусные нары. В центре комнаты стоял длинный стол с лавками, и сейчас за этим столом, прямо напротив входа, сидел бородатый кряжистый мужчина в простой рубахе и штанах, а по сторонам сидели такие же нечёсаные и бородатые мужики. Остальные сидельцы лежали по нарам, но судя по блестевшим в темноте глазам не спали.
— Ну здравствуй будь, мил человек. Проходи, садись. Расскажи нам что тебя в дом наш привело.
— Слышь, варнак. Не хочу я не говорить с тобой, ни видеть тебя. — Устало произнёс Николай, садясь на лавку. — Так что заткнись, и не отсвечивай.
Пахан чуть толкнул мужика что сидел по левую руку.
— Мишаня, поучи юношу вежливости.
— Это мы зараз. — Мужчина встал, и только когда он поднялся, Николай смог оценить рост великана. — Не торопясь он шагнул к Белоусову, и уже поднял руку, как мгновенный удар локтем в пах, заставил его согнуться, и с выпученными глазами склониться к столу. Словно дожидаясь этого момента, Николай зацепил его за ворот рубашки и рывком дёрнув вниз, впечатал лицом в толстые доски, из которых была сделана столешница, и перехватив тело за шею левой рукой, правой свернул голову набок.
Когда встали все четверо оставшихся, в руке двух из них блеснули ножи.
— О! — Радостно воскликнул Николай. — А эту игру я знаю.
— Какую игру? — Чуть опешил «Иван».
— Кто выжил тот и прав. — Николай сдвинулся в сторону от лавки и запрыгнув на стол, точным ударом в висок уложил первого варнака. С удовлетворением отметив как хрустнули кости головы, заблокировал ударом стопы широкий взмах ножом второго, и крутанувшись в пол оборота пяткой пробил ему в грудь. От второго ножа пришлось уходить подпрыгнув вверх, но приземлился он на колени, ударив третьего пальцами в горло, так, что, смяв гортань, достал до позвоночника. Оставшийся на ногах вожак, ещё не понял, что его друзья мертвы, сделал шаг, и запнувшись об лежащее тело, упал на пол. Не теряя ни мгновения, Белоусов спрыгнул со стола, ударив ногами в позвоночник, и под влажный хруст перемалываемых костей резко крутанулся на месте.
— Какая нелепая смерть. — Прокомментировал он, глядя вниз на образовавшуюся кучу трупов. — Мужики, а чего это они не поделили-то? Сцепились ну прям насмерть.
— А кто его знает вашбродь. — Донеслось откуда-то слева. — Нама их дела неведомы, но людишки были поганые, так что перед Господом нашим, чисты вы.
Через час, когда Николай уже устал ждать, двери камеры широко распахнулись, и на пороге возник усатый надзиратель.
— Белоусов. На выход.
— Давно пора. — Проворчал Николай, и шагнул из камеры.
Проводили его в совсем другой кабинет, и встретивший у порога офицер полиции, был подтянут, аккуратен в движениях, и разговаривал строго официально, словно рядом сидел прокурор.
— Данилов Виктор Игоревич. Коллежский секретарь четвёртого управления Коллегии Внутренних дел. Соблаговолите присесть.
Быстро опросив Николая относительно мест пребывания вечером и ночью прошедшего дня, подписал пропуск на выход, и уже отдавал синий прямоугольник Белоусову, как в кабинет ворвался полицейский старшина.
— Ваш благородь.
— Что такое?
Старшина, склонившись над следователем, что-то долго шептал, услышал такой же тихий ответ, и вышел громко бухая сапогами.
— Хмм. — Господин Белоусов. — Коллежский секретарь повертел пропуск в руках и отложил в сторону. — А вы не хотите мне ничего сказать?
— ? — Николай сделал удивлённое лицо. — Насчёт чего?
— Ну, может у вас в камере были какие-то конфликты?
— У меня? — Николай изумлённо посмотрел на полицейского, и улыбнулся. — Ну какие могут быть конфликты в таком изысканном обществе? Хотя, подождите. — Он задумался. — Они и вправду там что-то не поделили, и между небольшой группой произошла очень содержательная беседа.
— Четыре трупа, для вас это просто беседа? — Данилов криво ухмыльнулся.
— Ну, господин следователь. Я там гость, и не мне определять правила поведения. Может быть такое там в порядке вещей? Мне-то откуда знать?
— Да… — Следователь покачал головой. — Занятный вы юноша, господин Белоусов. — Что-ж. — он протянул пропуск. — Не смею задерживать, но рекомендую, не выезжать из столицы. Возможно вы нам ещё понадобитесь.
А московское общество тем временем просыпалось, и получив утреннюю газету, с прискорбным известием, мчалось на всех парах обсудить неслыханное дело. Убийство приближенной к трону княжны Голицыной в девичестве Долгорукой, только-только начавшей выходить в свет, после долгого траура по мужу, почившему от ран.