Николай постоял с закрытыми глазами и через минуту посмотрел в глаза полицейского и только качнул головой.
— Поехали.
8 Глава
Жестокое убийство знаменитой московской красавицы, и всеобщей любимицы княжны Веры Голицыной, всколыхнула всё российское общество, вновь поставив пред полицией вопрос о безопасности граждан. Если даже такие люди как княжна, не могут быть защищены в собственной спальне, на что же тогда надеяться простым жителям города?
Полиция и следственная управа принявшее дело к рассмотрению, пока не называет виновных, хотя по нашей информации арестован боярич Белоусов которого в последнее время часто видели в обществе княжны Голицыной.
Но приписывая бояричу денежные мотивы, полиция совершенно упускает из виду, что личное состояние боярича оценивается примерно в десять миллионов рублей, а сам Белоусов не склонен к азартным играм и мотовству, столь заразительному в молодости. Кроме того, из вещей княжны, пропал лишь один предмет — драгоценный перстень с большим изумрудом, который и подарил боярич. Таким образом действия полиции вызывают вполне законные вопросы. Не является ли арест молодого человека способом увести следствие от лиц действительно причастных к преступлению
Пётр Струве Новое Московское Слово 25 июня 1920 года
Российская империя, Москва, Главная управа Московского уголовного сыска коллегии внутренних дел. Улица Никольская.
Полицейская пролётка домчала до Управы быстро, и почти не видящего ничего вокруг Николая повели длинными, пахнущими пылью, коридорами пока не поставили перед дверью в кабинет.
— Белоусов? следователь московского уголовного сыска, губернский секретарь Никифоров. — Коротко отрекомендовался хозяин кабинета — мужчина в неопрятном, мятом и пыльном кителе, и с морщинистым, отёчным лицом кивнул головой на табурет привинченный к полу. — Садись. — Затем он положил перед Николаем пачку бумаги и перо. — Пиши, как влез, к княгине, как зарезал, и за что. И знай, что за признание, срок скостят как минимум на пару лет, а то и на три. Хотя тебе и так пожизненное светит.
— Куда пробирался? — Николай чуть всплыл на поверхность, и сфокусировал взгляд на следователе. — Зачем мне нужно было убивать Веру? Я любил её. Я даже кольцо купил. Хотел предложение делать.
— Ты мне тут не устраивай балаган! — Неожиданно заорал Никифоров стуча кулаком по столу. — О твоих шашнях с княжной, в Москве, только немой не болтал!
— И что? — И не шашни это никакие. Потрудитесь выбирать выражения, господин губернский секретарь. — Чёрная тоска затопившая разум Белоусова начала отступать перед злостью на наглого полицейского.
— Я тебя голубок, посажу в такой острог, что ты будешь слёзные письма писать по всем инстанциям. — Прошипел в лицо Николаю Никифоров наклонившись над столом.
— И обращайтесь ко мне, согласно сословного уложения, господин следователь. — Голову Николая словно продуло холодным сквозняком от ярости, и он поднял взгляд смотря прямо в глаза следователю. — Я дворянин, и требую соответствующего обращения.
— Ах, так? — Карандаш хрустнул в руке Никифорова. — Будет тебе обращение. Сейчас в камеру отправишься. А там с тобой побеседуют. Варнаки любят таких. Гладеньких, да молоденьких.
— Я же могу позвонить адвокату? — Спокойно спросил Николай, хотя внутри него всё кипело от бешенства.
— О, да. — Ваше сиятельство. — Следователь с кривой ухмылкой кивнул на аппарат. — В адвокатской конторе только и ждут вашего звонка.
— Спасибо. — Николай достал портмоне, порывшись по кармашкам, вынул визитку, и набрал пятизначный номер.
Ответили не сразу. Сонный голос, раздражённо бросил в трубку
— Слушаю!
— Простите за поздний звонок. Я хотел бы поговорить с господином Ульяновым.
— Я вас слушаю.
— Это боярич Белоусов, вы приезжали ко мне, по делу об убийстве банды налётчиков.
— Да, да. Я помню вас боярич. — Ульянов, судя по голосу, уже совсем проснувшийся, перехватил инициативу. — У вас проблемы?
— Да, Владимир Ильич. Я нахожусь в управлении на Никольской, а рядом следователь Никифоров. Губернский секретарь полицейского департамента.
— Что нужно? Вытащить вас?
— И это тоже. Но у меня ещё одна просьба. Я заплачу сто тысяч рублей, но хочу, чтобы вы стёрли этого человека. Наймите хоть пять контор, и десяток газет, но эта тварь не должна больше работать в полиции.
— Я вас понял, боярич. — Через… полчаса я буду у вас, а вы уж продержитесь это время.
— Не беспокойтесь, я дождусь. — Николай повесил трубку на аппарат, и посмотрел на белого от злости следователя. — Вы меня хотели с кем-то познакомить?