Договорить ей не дал, появившийся в проеме двери, ведущей в комнату, Джим.
— Дороти! Ты совсем с ума сошла! Оставь мальчика в покое!
— Нет! Я сначала вытрясу душу из этого мелкого негодяя! Всю вытрясу! Уф!
Когда стало понятно, что Дороти выдохлась, как физически, так и морально, я подал голос: — А что, собственно, случилось?
— Ты что сделал с Изабель?!
— Я?! С Изабель?! О чем вы говорите?!
Мое удивление не было наигранным, и она это видела. Она отпустила воротник моей рубашки, отступила на шаг и спросила: — А почему девочка прибежала ко мне и ревет в три ручья?
— Эй! Она вам так и сказала, что это я во все виноват?
— Нет! Она ничего не говорит! Но ведь она с тобой ушла?!
— Ушла. Я ее проводил, но к нам пристали два хулигана. Сказал, чтобы уходила, после чего набил им морды, а сам пошел по своим делам. Это все.
— Погоди! Все так и было, как ты сказал?!
— Да. Если вы спросите Изабель, то она вам подтвердит мои слова.
Какое-то время Доротея растерянно посмотрела на меня, потом перевела взгляд на Джима, который только пожал плечами в ответ на ее взгляд.
— Хм. Может я действительно погорячилась, но девочка пришла ко мне с распухшей щекой и заплаканными глазами. При этом молчит, как рыба. Ну, что я еще могла подумать?!
Я никого не хотел впускать в свою жизнь, пока не освоюсь в этом времени, но, к сожалению, это оказалось невозможно. Джим. Как его бросишь? Теперь Изабель. Как ей помочь? Пару минут думал, потом спросил Джима: — Когда заканчивается аренда твоей квартиры?
— Она оплачена до конца месяца.
— Значит…. еще полторы недели. Так? — он кивнул головой, и я продолжил. — Пусть Изабель переедет сюда на несколько дней. Может у нее дома проблемы?
Спросил я на всякий случай, хотя сам так не думал, так как первым пунктом в моем списке ее обидчиков стояли те два подонка.
— Не знаю! Я же говорю: она молчит. Вот иди и сам ее спроси!
— Хорошо, сам с ней поговорю. Джим, я приду, и мы продолжим собирать вещи. Идемте, Доротея.
Изабель при виде меня снова ударилась в слезы. Доротея кинулась к ней утешить, но я сказал: — Потом слезы утирать будешь! Сначала мне нужно знать, кто так грубо прикоснулся к хорошенькому личику. Изабель, это были те двое подонков?
— Они… Они из банды "Крестов".
Сидящая рядом с ней Дороти испуганно охнула.
— Извини меня, девочка. Я не знал, что так обернется.
— Не надо слов, Майкл. Настоящий мужчина знает, что делает.
Ее слова отозвались чем-то в моей душе, а еще эти влажные, большие, черные глаза, наполненные печалью, которые сейчас смотрели на меня, как тогда, из той жизни. Я далеко не праведник, неоднократно нарушал основные христианские заповеди и считал себя законченным циником и параноиком, поэтому никак не ожидал, что старые воспоминания отзовутся в моей душе грустно-хрустальным звоном. Может быть потому, что сейчас и здесь шла речь не об политических или экономических интересах государства, а о судьбе одной молоденькой девушки.
— Иза, они тебе угрожали? — не утерпела с вопросом толстуха.
— Толстый Рамирес сказал, что мне придется плохо, если я не скажу, где ты живешь, Майкл.
— Толстый Рамирес у них главарь, — сразу пояснила толстуха. Судя по всему, она вообще не умела молчать. — Та еще сволочь! Собрал два десятка уродов, и теперь они ходят и вышибают деньги у мелких лавочников и владельцев маленьких магазинчиков. Все они сволочи и трусы! У этих засранцев храбрости хватает только на то, чтобы беззащитных девушек обижать!
"Эх! Надо было их основательно поломать, — с легким сожалением подумал я, после чего достал из кармана деньги, отсчитал пятьдесят долларов и положил на стол: — Изабель, несколько дней ты поживешь в квартире Джима, никуда не выходя. Доротея купит тебе продуктов. За это время я решу твою проблему. Обещаю!