— Кораллов здесь нет, рифы дальше. Ядовитой рыбы тоже — разве что скаты-хвостоколы. Но они сами нас боятся, главное, на них не наступить. Но это несложно, — поспешила она добавить, увидев, как Саша побледнела — надо только чуть болтать ногами, когда идёшь по дну, они и уплывут.
— Тогда пошли!
На пляж нас повели девушки. После холодного Русского залива, там было почти как в раю — чистая, тёплая вода, белый песок, пеликаны над головой… После купания, мы легли на принесённые Сиаутон циновки; потом младшая дочь Чималли убежала, а когда незадолго до заката мы вернулись к Чималли, нас ждал ужин, достойный не только вице-короля, а самого настоящего монарха.
Заночевали мы сразу в хижинах — как-то не очень хотелось уходить из деревни, хотя Саша Измайлов, комендант военной базы, весьма огорчился. Пришлось достаточно быстро закруглиться на следующее утро и вернуться на ту сторону на обед, а после него мы погрузились на "Святую Елену" и ушли в Санта-Лусию.
2. Старые друзья
Когда в девяносто девятом году было обещано испанцам, что у Санта-Лусии будут дежурить наши корабли, для выполнения обещания в январе 1600 в бухту Святого Марка пришли десантный "Мивок" и танкер "Колибри". "Мивок" дважды участвовал в отражении английских рейдов, и второй раз оба англичанина сдавались на милость победителя. У нас в руках оказались два весьма неплохих и быстроходных, по тем временам, галеона "Весёлая вдова" и "Дельфин". Пиратам же пообещали жизнь в испанском плену, на что сами испанцы сразу согласились.
А для ремонта трофеев в бухте святого Марка была построена верфь, и Джон лично приезжал с обученными им людьми для ремонта и переоснастки кораблей, получивших названия "Асочими" и "Йопе"; хоть последнее и вызывало смешки, но именно так именуется племя, живущее в Новой Тавриде. На галеоны установили лёгкие орудия вместо имевшихся, которые сразу продали испанцам. Кроме того, мой однофамилец Вася Алексеев, один из "астраханцев", в молодости ходил на "Крузенштерне", после чего стал фанатом парусного флота, и именно с его помощью был усовершенствован такелаж судов. Это позволило отозвать корабли двадцатого века в Росс. Теперь один из парусников в светлое время суток постоянно дежурил милях в пяти от Санта-Лусии — когда, конечно, не штормило, но тогда и супостаты ходить не могли. И, надо сказать, эта тактика оказалась весьма успешной. Незадолго до нашего возвращения недалеко от Санта-Лусии вновь появился английский корабль и приблизился к городу. Первый же выстрел "Асочими" попал в крюйт-камеру, о чём впоследствии весьма сокрушался его капитан — он хотел захватить англичанина, а не груду обломков, среди которых плавали ошмётки того, что ещё недавно было человеческими телами.
Зато "Йопе" год назад взял самого натурального голландца — хоть они де-юре ещё не были независимыми, их пираты появились у Карибов в самом начале XVII века, а через год голландский барк "Лам" сдуло штормами из района теперешней Индонезии, и капитан Виллем Янсзон принял решение идти на восток. У берегов Кальяо он захватил испанский корабль "Энкуэнтро", направлявшийся с грузом серебра в Панаму. Сам "Лам" при этом был сильно повреждён, и его вытащили на берег Кокосового острова, да там и оставили, а "Энкуэнтро", переименованный в "Оранье", неожиданно для всех объявился у берегов Санта-Лусии. Сначала его приняли за своего, и он, подойдя к испанскому галеону "Санта-Клара" на дистанцию в двести вар (около ста шестидесяти метров), расстрелял его из пушек. Выстрелы услышал "Йопе", который перехватил "Оранье", и голландец после первого же выстрела спустил флаг. Тем временем, "Асочими", вышедший из бухты, сумел взять "Санта-Клару" на буксир и каким-то чудом привести её в Санта-Лусию.
На этот раз, испанцы настояли на повешении Янсзона и его офицеров. Рядовых же матросов, по нашей просьбе, всё же помиловали, но при условии, что все они перейдут в католичество. А нам досталась вся добыча с "Оранье", включавшая в себя как манильские товары, так и ост-индские, с "Лама". Сам же "Оранье" был возвращён испанцам в обмен на признание наших прав на тихоокеанские острова, от Царских островов до Кокосового; затем на последний была послана экспедиция, подлатавшая "Лам", который был приведён в бухту святого Марка, переделан под новые стандарты, и переименован в "Чумаш". Он оказался самым быстроходным и самым удачным из всех трёх парусников, приписанных к бухте. Кстати, на Кокосовом острове экспедиция нашла и несколько пиратских заначек, а также часть груза "Энкуэнтро" и "Лама".
Сейчас отсутствовал "Йопе", а "Асочими" с "Чумашом" во время нашего прихода находились у пирса. "Чумаш" немедленно вышел в море на замену "Йопе", а тот пошёл в Санта-Лусию, чтобы объявить о том, что "Святая Елена" будет в Санта-Лусии около трёх часов дня по местному времени.
Именно поэтому мы на пляж в тот день так и не вернулись — надо было одеться так, как приличествует русским "грандам". Мне девушка-костюмерша выдала один из комплектов одежды, сшитых для меня при мадридском дворе, а другим — одежду, сшитую по меркам из бархата, привезённого мною из Португалии, и русских кружев. Одевались мы с Володей и Колей сами, с помощью парочки Васиных ребят — им было легче, они заранее облачились в парадную военную форму.
Мы с Володей, Колей и Тимофеем давно уже были готовы, когда дамы наконец-то вышли из их раздевалки. Сказать, что все три были сногсшибательными, означало не сказать ничего. С каждой из них сняли мерки, как только было принято решение о нашей экспедиции, и им приготовили такие гардеробы, о которых любая европейская королева могла лишь мечтать. Для каждой было по несколько смен платьев, ювелирных украшений (и своих, и из запасников), и обуви. Причёски же их были выше всяких похвал — девушка-парикмахер оказалась мастером своего дела.
К тому моменту, "Святая Елена" уже выходила из бухты, а ещё минут через десять, ровно в три часа по нашему времени — как и в нашем мире, мы решили, что время в бухте Святого Марка будет ровно на час позже, чем в Россе — "Святая Елена" подошла к глубоководному пирсу Санта-Лусии. Лиза с интересом разглядывала новую цитадель, возвышавшуюся над портом, да и сам он сильно разросся и обзавёлся новыми пирсами, складами и конторами.
Хотя официальная церемония планировалась лишь на завтра, на пирсе нас всё равно ждал почётный караул во главе с бессменным капитаном де Аламеда. Мы с Васей первыми сошли с трапа и сердечно поздоровались с капитаном, а он отсалютовал шпагой и сказал:
— Дон Алесео, и вы, дон Басилио, сеньор алькальде предлагает Его превосходительству вице-королю Русской Америки, Её превосходительству вице-королеве, а также другим грандам с супругами прокатиться по Санта-Лусии перед обедом, дабы показать вам город. Смею заметить, дон Алесео, что он похорошел даже с вашего последнего визита. Кареты уже ждут вас у пирса, а дону Висенте только что сообщили о вашем приходе, и он будет рад приветствовать вас на берегу.
— Полагаю, что Их превосходительства будут вам весьма благодарны.
Мы вернулись на борт, и я рассказал Володе про это предложение. Не успело его лицо расплыться в улыбке, как Лиза с Леной в один голос запричитали:
— Тогда нам нужно срочно переодеться!
Должен сказать, что заняло это не более пятнадцати минут, после чего состоялся торжественный выход.
Сначала на пирс спустились шестеро ребят Васи Нечипорука с ним самим во главе; другие остались охранять золото. Затем последовали Володя с Леной, за ними — Тимофей с Лилианой, мы с Лизой, и Коля с Сашей, в протокольном порядке. Де Аламеда вновь отсалютовал нам и пригласил нас с поклоном на берег.
Там нас ждали две кареты — одна поменьше и резного дерева, другая побольше и без изысков, двое трубачей, и с десяток конных гвардейцев. Перед каретами стоял сеньор алькальде собственной персоной. Запели трубы, и глашатай, которому мы успели сунуть список наших титулов, возгласил:
- ¡Su ilustrísima excelencia el virrey de la América Rusa Vladimiro, el principe de Ross, y su ilustrísima excelencia la virreina de la América Rusa Helena, la principesa de Ross![15]
Дон Висенте поклонился, поцеловал руку вице-королевы, а глашатай продолжил:
- ¡Su excelencia el conde Timofeo Corosev, el enviado del rey de toda la Rusia Boris, y su excelencia la condessa Liliana Altamirano de Corosev!
Так как у Тимофея не было титулов в обычном понимании этого слова, мы его сделали графом, зато указали, что он — посол самого "короля всей Руси Бориса". А фамилия Лилианы была произнесена, как это обычно делалось у испанцев — сначала собственная фамилия, затем фамилия мужа. Поклон дона Висенте на сей раз был не столь низким, но руку Лилианы он поцеловал столь же элегантно.
- ¡Su excelencia el principe de Nicoláyevca, Nicolayev y Rádones, barón de Ulfso, Amigo de los Reyes Católicos, y su excelencia la principesa de Nicoláyevca, Nicolayev y Rádones, baronesa de Ulfso!
Я залюбовался Лизой — в платье для верховой езды, смоделированном для неё Эсмеральдой, она была настолько сногсшибательной, что дух захватывало даже у меня. В любой другой ситуации, мы с Висенте бы обнялись, но не в столь протокольной. Висенте поклонился и мне, а затем точно так же приложился к руке Лизы. Я всё-таки не удержался и обнял дона Висенте — очень я был рад его видеть — и Лиза тоже заключила его в объятия, что его смутило и обрадовало одновременно.
И тут Лиза всех удивила — на весьма неплохом испанском, который она, как она потом мне сказала, уже давно учила у Лилианы, она сказала, как она рада вновь посетить прекрасную Новую Испанию и в особенности увидеть старых друзей.
Далее представили Колю и Сашу. Всех нас дон Исидро пригласил в резную карету, а Вася и его ребята вместе с капитаном де Аламедой и частью его отряда вошли во вторую.
Там, где ранее находился дом сеньора де Пеньи, а также соседних двух домов, теперь возвышался дворец вице-короля, который был достроен совсем недавно. А в центре самого сокало теперь располагался фонтан.
[15] Его светлейшее превосходительство вице-король Русской Америки Владимир, князь Росский, и её светлейшее превосходительство вице-королева Русской Америки Елена, княгиня Росская!.