Шум самолетного двигателя.
Хлопок над головой. Рывок, и я повис на стропах…
Глянул вверх — купол парашюта. Поскольку сам за кольцо точно не дергал, значит, выбросили как салагу, с карабинчиком.
Стоп… Что за ерунда? Ничего не понял. Какие стропы, какой парашют? Я же с крыши девятиэтажного дома навернулся. Так что вариантов только два — последние галюники отлетающей души или приход поймал от обезболивающего в реанимации.
Гм… Какой-то слишком натуральный глюк. И совсем не прикольный.
В отличие от адреналиновых наркоманов, удовольствия от прыжков никогда не получал. Даже, когда счет давно перешел за сотню. Наверно, потому что всегда отделял работу от развлечения. И старался лишний раз не рисковать, без необходимости. Поэтому и "на землю" сошел не раздумывая, как только подвернулся удобный случай. Сделать это сохранив честь мундира и без потери лица. Поскольку подвиг одних — как правило, головотяпство вышестоящих ротозеев. И, чтоб никто из них не пострадал, мне прямо в госпитале предложили награду. На выбор…
Посмотрел под ноги — темная громада ночного леса. Правее и ниже призрачно-бледные купола нескольких парашютов. Боковой ветер немного сносит нас, но поскольку никто из тех, кто подо мной не предпринимает никаких движений, я тоже не дергаюсь.
Не знаю, что случилось и где я, но ночным прыжком на лес или на воду меня не испугать. В свое время напрыгался… Так что будем поглядеть. Все равно, пока летишь, спрашивать не у кого. Приземлимся, там поглядим.
Одно только, пока, могу сказать точно — парашют меня держит советский… причем, образца времен Великой Отечественной. Это хорошо и правильно. Зато форма не красноармейская, а совсем даже наоборот — пятнистый камуфляж немецкого десантника. И на груди, даже смотреть не обязательно, на ощупь понятно — МР-40 со складным плечевым упором. Что никак не проясняет ситуацию… Хотя, кто сказал, что галлюцинации обязаны быть логическими и достоверными?
Шмякнулся головой о тротуар, вот и смешалось все в мозгах. Хорошо, хоть не пополам с асфальтной крошкой.
Ладно, об этом тоже подумаем после. Поскольку сейчас куда реальнее возможность шмякнуться о дерево. Если не повезет… А парашют совсем "дубовый", не "крыло", сильно не покапризничаешь. Куда занесет, там и падай.
Но, видимо, судьба решила, что свое я уже отстрадал в прошлой жизни, и совсем рядом с точкой приземления, судя по тому, как там гасли купола, обнаружилась небольшая полянка. Мобилизовав весь опыт, я исхитрился дотянуть до нее и упасть не на крону дерева, а всего лишь в кустарник. Судя по аромату — малинник.
Перекатился. Вскочил, погасил купол. Отстегнул лямки. Огляделся…
Лес вокруг хрустел, словно по нему стадо кабанов с медведем в салки играло. Зато на небе ни пятнышка. Кучно сели. Молодцы. Видимо, тоже не первый прыжок. Вот только что это за бал-маскарад и как я на него попал?
Похлопал по карманам, рассчитывая найти хоть какие-то документы. Естественно, ничего не нашел. Но, как говорится, отрицательный результат, тоже результат. Когда у военнослужащего нет при себе документов? Правильно — в бане и за линией фронта. Значит, играем по-взрослому. Если играем, конечно…
Я давно не вьюнош, повидал такого, что ни одному писателю даже не приснится. И если уяснил что-то, так это одну простую вещь. Если что-то случилось, пусть даже самое невероятное, сперва надо решить проблему, а уже потом искать объяснения, разбираться в причинах и выяснять — кто виноват. В противном случае, следствие будут вести другие. А тебя, в лучшем случае, упомянут в рапорте. В худшем — помянут.
– Гаркуша! — негромкий окрик за деревьями.
– Здесь я, товарищ капитан.
– Не видел куда спеца отнесло?
– Видел, товарищ капитан. Тут рядом полянка, он там сел. Только не снесло его. Сам дотянул. Я последний шел. Видел..
– Странно… Впрочем, не нашего ума дело. Ты вот что, старшина, возьми одного бойца и будьте всегда рядом. Комдив сказал, что его голова дороже полка "катюш".
– Слушаюсь. Лютый! За мной…
Интересно. Если сопоставить, что полянка на обозримом пространстве была только одна. Та, где приземлился я. И, судя по приближающемуся треску валежника, старшина с бойцом двигались в моем направлении, то получается — тем самым спецом, чью голову, неведомый комдив оценил в огневую мощь полка гвардейских минометов, был я? Занятно…
Не, я конечно, многое знаю и умею. А в кое чем действительно спец, но так высоко свои умения никогда не оценивал. Ну, начальству виднее и пререкаться себе дороже.
– Товарищ военспец… — на меня вышел невысокий, но весь квадратный, широкоплечий, словно борец или штангист мужчина. Тоже в немецком камуфляже. — Старшина Гаркуша. Вы как? Помощь не нужна?
– Парашют? Закапываем или оставляем?
– Оставляем… — махнул рукой старшина. — Впрочем… Лютый, тащи в общую кучу.
Второй десантник, облегченная копия старшины, ловко скользнул мимо нас, к белеющейся кучке шелка.
– Такой большой выброс фрицы все равно не могли не заметить, — на всякий случай объяснил старшина. — Так что особо ухищряться нет смысла. Мы их по-другому обманем.
Фрицы, говоришь… Не удивил. Все к тому и шло. И если я не на съемках очередного фильма о подвигах диверсантов в Великую Отечественную, то… то сейчас лето одного из тех военных лет. На кустах малины еще не было ягод, значит июль еще не наступил. Июнь… Вряд ли сорок первого. Тогда немцы к нам больше забрасывали, чем мы к ним. Впрочем, чего гадать. Скоро все выяснится. Главное, не проколоться.