После этого начался пир. Есть после достаточно обильной трапезы на "Победе" не хотелось вообще, пить тоже, но "банкет" был вполне на уровне; конечно, по сравнению с пирами у Бориса, здесь было относительно скромно, да и мясо было либо пережарено, либо недожарено, но, насколько я помнил, шведская кухня никогда не отличалась изяществом. Зато вина из королевских подвалов Арвид не пожалел, хоть оно и было по современным мне лекалам довольно-таки примитивным. Практически все присутствующие, включая самого Густава, предались обжорству и алкоголю; я же лишь пригубил свой кубок, заметив, что Столарм делает то же самое.
Минут через двадцать, адмирал, извинившись, пошел к боковой двери. Минут через пять, я последовал за ним; меня встретил какой-то офицер и провел в частный кабинет Столарма.
Тот обнял меня, что было весьма нетипично для шведа, и тихо сказал:
— Рад вас видеть, ваше превосходительство, — сказал он. — Вы сделали невозможное!
— Благодарю вас, адмирал!
После чего Столарм перешел к делу.
— Ваше превосходительство, есть хорошие новости, есть и плохие. Начну с плохих. Не все горят желанием видеть Густава регентом. Стокгольм сейчас во власти Карла Юлленъельма, незаконнорожденного сына того самого Карла, которого здесь недавно повесили. Южная Швеция, острова Готланд и Эланд — наши, равно как и Або со всей Финляндией, а также Ревель и вся Эстляндия. А вот все к северу от Норршёпинга — на стороне Юлленъельма.
— Весело тут у вас…
— Но есть новости и получше. Кое-кто из людей Карла — включая герцогов Вестманлана и Сёдерманлана — готовы присягнуть Густаву, как только он появится в материковой Швеции. Но вполне вероятно, что, если Юлленъельм появится вновь, то многие точно так же переметнутся к нему. Тем более, его флот, как мне только что доложили, сегодня с утра должен был выйти из Стокгольма по направлению к Або в Финляндии.
— И вы хотите, чтобы наша «Победа» прогулялась на рандеву с эскадрой этого Юлленъельма…
— Именно, причём чем скорее, тем лучше. Ведь они ничего не знают о вашем визите… А мы подойдём чуть позже.
Подумав, я предложил такой вариант:
— Мы выходим немедленно. Густава вы возьмёте с собой?
— Вероятно, так будет лучше. И ещё… я буду вам очень благодарен, если вы потопите как можно меньше кораблей противника. Ведь они тоже шведы.
— Кстати, насколько я знаю, подход к Або достаточно сложен.
— Я приготовил для вас лоцию, и, кроме того, я дам вам двух лоцманов.
Ночью мы дошли до точки милях в пяти от Або, а к самому заливу мы подошли с раннего утра. У входе в гавань Або на полуострове, который швед-лоцман назвал Кува, в каземате располагалась батарея, защищавшая вход в залив. Три корабля обстреливали её с расстояния примерно в полмили; ядра самой батареи до них не долетали, зато от стен каземата то и дело поднимались клубы пыли.
Чуть подальше располагались ещё двенадцать кораблей, на одном, с гордым названием "Лоюрет" ("Рысь"), державшегося дальше всех от каземата, зато ближе всех к нам, реял королевский штандарт семейства Ваза. Ну что ж, подумал я, пора действовать. Можно, впрочем, особо не напрягаться — наша "Победа" запирает им выход из залива, а, пока мы попадём на дальность их выстрела, мы сможем потопить все пятнадцать. Если, конечно, захотим.
Но сначала я приказал сделать один предупредительный выстрел, примерно с двух с половиною миль. И нам несказанно повезло — снаряд наш угодил в мачту самого дальнего шведа, чьё название я даже не смог разобрать на такой дистанции, и снёс её начисто.
Все-таки приятно, когда тебя уважают. Один-единственный выстрел, и вот уже шведские флаги ползут вниз. От "Рыси" отделилась шлюпка и пошла в нашем направлении. Мы спустили им штормтрап, и вскоре на нашу палубу ступил богато одетый молодой человек в золоченом шлеме.
— Я Карл Юлленъельм, регент Швеции. Какое вы имеете право…
— Заходите, ваше высочество, — сказал я с улыбкой. То что это Юлленъельм, я уже подозревал — ведь фамилия его, придуманная отцом, и означала «Золотой шлем». Чуть поклонившись, я продолжил:
— Я Алексей, князь Николаевский, союзник легитимного короля Швеции Иоанна и его регента, Густава.
— Ваше превосходительство, — сказал тот напыщенно, — Легитимный регент — я. А Густав, как вам, должно быть, известно, в России. Так что ваши действия — не более, чем пиратство. Если вы немедленно покинете…
— Вас неправильно информировали, ваше высочество, — сказал я, — Густав в Ревеле и вот-вот будет здесь. Вместе с адмиралом Столармом.
— Понятно… — сказал Юлленъельм и вдруг переменил тактику. — Ваше превосходительство, а вы не позволите нам вернуться в Стокгольм? Мы уже наслышаны о вашем корабле и знаем, что любое сопротивление вам — самоубийство.
— Увы, не могу, — сказал я. — Если вы сдадитесь, то я гарантирую вам жизнь. Более того, я буду ходатайствовать перед Густавом о сохранении вашего имущества, а также имущества ваших людей. Хотя, конечно, разрушения и смерти, уже причиненные вами, вам придется оплатить сполна, равно как и контрибуцию за развязанный вами мятеж.
— Ну что ж, ваше превосходительство, — сказал тот уныло, — придется согласиться на ваши условия. Эх, не будь мой папа таким безрассудным, он и сейчас был бы королём, пусть еще некоронованным…
— Если бы ваш папа поступил согласно данному им слову, то, наверное, был бы королём. А резня людей, сдавшихся ему под честное слово, и привела его к бесславному концу. Тем более, он сам в ней участвовал.
— Вы правы, ваше превосходительство. И я верю, что вы сдержите своё слово.