Тай поморщился и одернул ворот безрукавки.
— На крыше. Там все менять надо, от конька до водостоков.
Джефф кивнул и дернул за шнур.
Тайлер подошел к деревянному забору, за которым вокруг высокой башенки с сеном толпились коровы. Два черно-белых теленка устроили борьбу, толкая друг друга едва прорезавшимися рожками.
***
Таня подставила ведро под кран, и оглянулась на горные пики, сверкающие последним снегом.
— Завтра дождь обещали? — спросила она у проходящей мимо Элис.
— Только после обеда.
— Я пошлю Пола убрать сено. Не верю я прогнозам… Был у меня один, — продолжала Таня, — на метеостанции работал. Тот еще прохвост, ни слова правды. А это кто? — спросила она, заметив фигуру, прислонившуюся к ограде выпаса.
Элис, щурясь, приложила ладонь к глазам.
— Тайлер, сосед. Его родители полжизни здесь прожили. Очень милые люди. Вся деревня знает, что он вернулся с войны. Ты разве не слышала?
— Слышала. Но не видела, — задумчиво ответила блондинка.
Она подхватила сверкающее ведро и скрылась в тени хлева.
Сухое дерево лежало вдоль ограды, ветки были аккуратно сложены рядом.
— Спасибо, выручил, — Джефф протянул Тайлеру инструмент.
— Не за что.
— Слушай, у нас в выходные будет небольшая вечеринка — старшие мальчишки закончили учебный год. Приходи, мы будем рады.
— К сожалению, в воскресенье не могу.
— Жаль. Тогда заходи, когда сможешь, я припрячу тебе пирог.
— Ради пирогов Элис я готов на что угодно, — улыбнулся Тайлер.
Он закинул пилу на плечо и направился к машине. Пышные кроны каштанов отбрасывали мягкую прохладную тень, в ветвях громко чирикали птицы.
— Привет.
Тай обернулся, и увидел улыбающуюся женщину, стриженную под ежик.
— Я Таня, помощница Джеффа.
— Очень приятно.
Он протянул ей руку, и она ответила по-мужски крепким рукопожатием. Тайлер миновал аллею и спустился по тропинке к дороге. Издалека окинув взглядом линию широких бронзовых плеч, Таня цокнула языком.
— Хорош!
Хупер бросил инструмент на заднее сиденье и запрыгнул в машину.
***
После знойного дня выпала обильная роса. Душный нектар ночных цветов превратил ее в нестерпимо сладкое зелье. Мотыльки покачивали промокшими крыльями, соскальзывая в тугие чашечки лепестков, звезды казались каплями расплавленного железа, грозившими упасть на жаркую земную плоть.