— Эйприл… — в ужасе шепнула Айрис.
Демон стремительно рванулся вперед, чтобы схватить жертву, но Эйприл двигалась еще быстрее: она ворвалась между чудовищем и своей подругой, ее глаза и лезвия ее наручей горели искристым золотым огнем.
Она взмахнула клинком всего раз…
…и проснулась в своей кровати в холодном поту.
Снова кошмары, такие живые, такие яркие. Словно события из прошлого случаются снова и снова наяву.
«Я с ума сойду, если так будет продолжаться», — подумала Эйприл, идя по залитому лунным светом коридору поместья. Она вошла в зал, в котором располагалась Стена Трофеев. Тарье вход сюда был заказан по очевидным причинам. Эйприл, когда на нее накатывала меланхолия, проводила время рядом с одним из экспонатов.
Первое Убийство — голова в стазисном поле с красивыми чертами молодой золотоволосой девушки. На табличке под стендом была написана краткая справка о данном существе, указаны место и время его уничтожения. И имя экзорциста, совершившего убийство — Эйприл Бэй. Рядом с табличкой, на подставке, стояла маленькая фотография. Стазисное поле ее не окутывало, поэтому глянцевая поверхность слегка выцвела. На фотографии были изображены две молодые девушки не старше 18-20 лет в униформе экзорцистов Элдена. Они улыбались и выглядели счастливыми. Одна из них была гибридом, и ее улыбка на снимке вышла смущенная, словно девушка не привыкла показывать эмоции при людях.
Эйприл рассматривала фото несколько минут, как обычно делала, если кошмары одолевали ее. Давным-давно, ради этой девушки-гибрида, нет, ради своей подруги, Эйприл сломала собственную миролюбивую природу, применила смертельную силу так, как не применяла никогда раньше. Она убила. Ее внутренние ограничения против насилия были разбиты. Старая Эйприл исчезла, и появился Золотой Эфир — такая же, как ее сокурсники: жестокая, быстро выносящая суждения, не терпящая пререкательств, решающая проблемы применением силы.
Что же вызвало из забытия ее кошмары? Что-то снова сдерживало ее силу. Девушка-гибрид, которую она встретила несколько дней назад, весь этот страх в ее глазах. В них, словно в зеркале, Эйприл увидела, какой она стала. И ужаснулась.
Что-то отвлекло Эйприл от разглядывания фотографии. Она прислушалась. Кто-то плачет. И здесь есть лишь одна «кто-то».
Эйприл вышла из зала с трофеями и прошла дальше по коридору мимо нескольких дверей. Она остановилась перед очередной дверью и всхлипывания прекратились. Тарья, очевидно, услышала, что Эйприл идет. Органы чувств гибридов были развиты намного лучше человеческих. Эйприл повернула ручку и, открыв скрипнувшую дверь, вошла.
В спальне девочки было довольно светло — лунный свет пробивался через окно. Кровать стояла в том углу, куда он обычно не попадал. На ней, в темноте, Тарья лежала на боку, отвернувшись к стене и старательно притворяясь спящей. Эйприл подошла поближе к ее кровати.
— Я знаю, что ты не спишь. Я слышала, как ты плачешь.
Ответа не последовало.
— Что-нибудь случилось? — Эйприл не собиралась просто так уходить, она хотела получить ответ на свой вопрос.
— Ничего, просто ностальгия и все, — пробурчала Тарья не поворачиваясь, — тебе не нужно беспокоиться.
Эйприл подошла ближе к кровати и встала на колени перед ней, чтобы лучше видеть и слышать.
— Ты думала о доме? У тебя есть дом? Ну, кроме как здесь?
— Моего дома больше нет. Моя семья, мои соседи, вся моя деревня — мертвы, — Тарья с усилием подавила очередное рыдание.
— Действительно, призраки — это проклятие для всех нас, — мрачно сказала Эйприл.
— Но это были не призраки. Это были экзорцисты! — прорычала Тарья с гневом в голосе.
— О… — Эйприл ошарашило это заявление. Конечно, она знала, что большинство экзорцистов расправляются с гибридами на месте, но никогда не задумывалась об этом детально или слишком долго.
— Мне жаль… — выдавила она наконец.
— Нет, тебе не жаль! — Тарья выпрямилась в кровати, повернувшись к Эйприл лицом, — ты же экзорцист! Вы не знаете сожаления!
В этот момент Тарья поняла, что впервые видит Эйприл не в одном из ее платьев, затянутых под самое горло, а в простой белой ночной рубашке, оставлявшей открытыми плечи и шею. И в лунном свете, струившемся через окно, Тарья очень четко разглядела страшные следы зубов у Эйприл на шее и на плече. Жуткие шрамы не были оставлены людьми, ведь люди не грызут друг друга за горло, так ведь? И это не отметки от зубов призрака, они для этого слишком маленькие. А это значит… Тарья отвела взгляд, но слишком поздно. Ухмылка Эйприл была похожа на гримасу.
— Душераздирающее зрелище, да? Та, кому я доверяла больше всего, оставила мне этот шрам. Как напоминание о «другой» природе гибридов.
Тарья снова посмотрела на шрам, на этот раз со смесью любопытства и стыда. Но где-то в ее голове пульсировала мысль, что если бы гибрид, который сделал это, довел работу до конца, то в мире не было бы ужасного Золотого Эфира. Она думала об этом всего на несколько секунд дольше, чем следовало, и почувствовала, как рот наполняется слюной. Она осознала, как хорошо пахнет полуобнаженное тело Эйприл.
«Нет, нет, нет, нет! Стоп, черт! — подумала Тарья, стиснув зубы и сжав кулаки, — только не сейчас. Она меня раздавит, если заметит».
Она с усилием отвела взор от шеи Эйприл и посмотрела ей в лицо. Ее встретил холодный безжалостный взгляд экзорциста, в глазах которой разгорались золотые огоньки.
— Что, проголодалась, да? — спросила та, сжав правую руку в кулак.