Занимаясь делом об убийстве Прахова, Серков с первых же шагов понял — поисками и ликвидацией бандитов, поднявших руку на капитана, занялись его подчиненные и сослуживцы. Эти люди, прошедшие бок о бок горнило чеченской войны, были спаяны огнем, умели стоять друг за друга. И трудно упрекать в мести людей, которые служат закону, но сами уже разуверились в том, что этот закон защищает их самих.
Ни в чем конкретном Серков Лунева не подозревал, но ему казалось, что если расправа с бандитами дело спецназовцев, то он мог знать об этом.
— Если вы читали газеты, то, наверное, узнали, что убраны ещё двое убийц Прахова. Вслед за Романадзе последовали некие Шуба и Винт… Уголовники со стажем. Кстати, знай вы этих типов, как бы поступили при встрече с ними?
Сомнений не оставалось: во всем, что произошло с убийцами Прахова, Серков подозревает его. Но все сделано чисто, доказательств нет и найти их невозможно, бояться не приходилось. А логические построения суд не убедят. Важно не промахнуться и ничем не подтвердить подозрения.
— Я бы, Владимир Эдуардович, спустил курок, не дрогнув. Во мне и сейчас все кипит.
— Интересует, что было дальше?
— Да, безусловно.
— Ко мне в поисках укрытия прибежал некий Рвачев. Он находился среди тех, кто убивал Прахова. Сам Рвачев человек никчемный, вроде Бабая, в насилии участия не принимал и привлечению к ответственности как соучастник не подлежит. Тем не менее он испугался. Рвачев вычислил, что в городе идет отстрел всех кто был причастен к убийству Прахова.
— Как же он ухитрился это вычислить?
— Знает кошка, чье мясо съела. Интуиция. Рвачев назвал последнего члена группы — некоего Жатого.
— Вы его взяли?
— Да. Но только холодный труп. Рядом с убитым нашли пистолет…
— Это хорошо или плохо?
— Для вас и ваших товарищей — хорошо.
— Не понимаю.
— Все просто. Мы нашли пистолет типа «Глок-19». Австрийское производство. Калибр девять миллиметров. С лазерным прицелом…
— И почему это хорошо для нас?
— Наш баллистик определил, что «Глок» уже использовался в криминальной разборке на Светлой речке. Там были убиты пять человек. Четверо — из «Глока».
— Опять же…
— Я закончу, Николай Николаевич, хорошо?
Лунев кивнул, давая согласие. Он ещё не понял логики Серкова. К чему клонил следователь?
— Перестрелка на Светлой речке произошла в то время, когда группа спецназа — Прахов, вы, другие бойцы — находилась в командировке в Чечне. Значит, никому из вас пистолет принадлежать не мог…
— Браво! — Лунев сделал вид, будто аплодирует: несколько раз негромко пришлепнул ладонями. — Вы подозревали кого-то из нас?
— Я никогда никого не подозревал. Следствие отрабатывало версии. Одна из них была именно такой.
— А вы поработайте над ней еще.
Лунев понимал, что дразнить следователя не стоило, но сдержаться не мог. Ему казалось, что именно такое поведение укрепит Серкова во мнении, что друзья Прахова к мести не причастны.
— Можно было бы, но не стоит.
— Почему?
— Думаю, объяснять вам не надо. Убиты не граждане, приносящие обществу пользу, а отбросы, уголовники. Они убили Прахова просто так — без цели и корысти. Шел навстречу мужик, не понравился. Удавка на шею, шило в грудь. Все играючи, раз плюнуть. Мы бы взяли эту публику. Дело, суд, приговор. Суровым он не был бы, в этом я уверен…
Лунев с преувеличенным облегчением шумно вздохнул.
— Вы меня обрадовали, Владимир Эдуардович. Я ведь уже прикидывал, как буду выглядеть в наручниках, кто будет мне носить сухари… Короче, с меня коньяк. Вы пьете?
— Если это вопрос — то нет. Если предложение — с удовольствием. По пятничному распорядку.
— Хорошо, идем прямо сейчас.
— Вот только соберу бумаги.
— Да, Владимир Эдуардович, позвольте я запишу фамилии преступников.
— Разве вы их не запомнили? — Серков иронично улыбнулся.
Лунев пожал плечами.