— Вспомни себя и представление, что ты устроил, с освобождением зараженных. Твой дар, полученный сразу после попадания в Улей, очень быстро может свести с ума. В том кластере ты ведь на миг почувствовал себя монстром?
Тут он прав, не поспоришь. Сейчас, оборачиваясь назад, я не могу понять причину, побудившую меня тогда выпустить пустышей. Вера, что таким образом я отдаю Стиксу долг, была лишь искусным самообманом. На самом деле, после расстрела муров и шести сознательно «выпитых» до этого людей, я действительно ощутил родство с зараженными, и на миг почувствовал себя чудовищем.
— Ты не отчаивайся, — Юрист, словно прочитал мои мысли. Хотя почему «словно», похоже, просто прочитал. Он достал из кармана виноградину и показал ее мне.
— Что ты видишь? — спросил он.
— Обычный споран, — пожал я плечами. — А что?
— Что он для тебя означает? — собеседник хотел меня натолкнуть на какую-то мысль, но я тупил и не мог его понять.
— Из него делают живчик, а еще это — валюта Улья.
— И только? Жаль, что ты не понимаешь. Хотя, чему удивляться, никто не любит смотреть на трофеи зараженных с этой стороны. На какое время тебе хватит живца из одной виноградины?
— На три-четыре дня, плюс-минус, все зависит от нагрузки, — я все еще не понимал к чему меня подводит Юрист.
— А как ты думаешь, сколько человек должен съесть зараженный, чтобы в его споровом мешке созрел такой споран?
Я задумался. Юрист прав — с такой точки зрения я никогда не оценивал ни спораны, ни горох, ни жемчуг… Наверно, одного человека явно будет недостаточно. В «Пособии» указывалась, что спораны начинают появляться только в матерых, отожравшихся бегунах и лотерейщиках.
— Не знаю, сколько, — ответил я, — но, наверное, много. Мне никто не называл точного количества.
— И я не назову, — усмехнулся Юрист. — Просто считай, что каждый день, прожитый тобою в Улье, оплачен чьей-то смертью, а, скорее всего, и не одной. Такова цена «обычных», как ты говоришь, споранов. Осознай этот простой факт, никогда о нем не забывай. Только так ты сможешь перестать считать себя монстром — любой иммунный обитатель Стикса вынужден пить живец, сделанный из вот этих споранов, и поэтому они не сильно от тебя отличаются. Чтобы житель Стикса прожил один свой день под здешним небом, после перезагрузки должны умереть страшной смертью несколько необратившихся свежаков. Напомню, если ты забыл, — их должны сожрать заживо. Улей — это гигантская фабрика, которая перерабатывает жизнь одних людей в дары и бессмертие для других. Фильм «Восхождение Юпитер» смотрел?
— Нет, не довелось. А что?
— Найдешь, посмотри обязательно. Фильм — так себе, просто в нем показан похожий на Улей способ существования мировой элиты. Твой вампиризм не делает тебя большим монстром, чем ты уже и так являешься, и на стороне зараженных тебе делать нечего. Спасая пустышей, ты свою карму не поправишь и не отдашь свои долги Стиксу.
Я снова погрузился в раздумья. Юрист прав по всем пунктам. Мы тут все чудовища, раз согласились жить, платя такую цену. Надо думать, что один споран — это примерно десять трупов, горошина — сотня, а с жемчугом счет идет на десятки и сотни тысяч жертв. Да, такую кровавую арифметику теперь не забудешь никогда… Блин, надо чем-то отвлечься от осознания реальностей этого мира.
— Юрист, а какие дары считаются пограничными?
— К ним относятся: все способности связанные с предвидением будущего, в том числе и дар знахаря; все способности, позволяющие видеть карму обитателей Улья, как личную, так и групповую; а также способности, позволяющие ощущать волю Стикса. С первыми двумя группами тебе должно быть все понятно, как на своем личном опыте, так и на примере Наркоза. Они не сильно опасные, правда, знахари чудят довольно часто. А вот последняя группа, связанная с волей Стикса, это прямо беда. Из-за этого дара в Улье и появились килдинги. Понимание воли Стикса эти фанатики стали расценивать как прямой приказ к действию. Причем зачастую обладатели этого дара видят не только намерение Стикса уничтожить вышедших за границы иммунных, но и то, каким способом Стикс планирует их устранить.
— И что в этом такого особенного? — не понимал я.
— Если килдинги видят намерение Стикса устранить неугодных ему иммунных лапами зараженных, то эти фанатики будут таскать с собой ручного рубера или даже элитника и скармливать ему рейдеров. Если увидят намерение Стикса предать иммунных огню, то они будут устраивать кровавые ритуальные сожжения.
— Вот черт! И это все из-за пограничного дара Улья? — меня всего передернуло, когда я попытался представить описанные Юристом картины жертвоприношений фанатиков.
— Увы, да. Все это — последствия воздействия особых даров на слабую человеческую психику.
— Ты говорил, что есть еще девушка, такая же, как я. Мне стало интересно, как она справляется со своим проклятием?
— Ей повезло меньше, чем тебе, ее способность поглощать жизненную силу несколько отличается от твоей.
— Как это? Расскажешь?
— Это можно, — улыбнулся мой собеседник. — Плесни нам еще чаю, да расскажу.
Я налил вкусной горячей жидкости из термоса в кружки, и Юрист продолжил рассказ:
— В большинстве случаев, когда иммунный получает дар поглощения жизненной силы, ему достается точно такой же вампиризм, как и у тебя. Вероятность, примерно, 98 %. В редких случаях иммунный получает в дар «внекишечное пищеварение». Вероятность вытащить это счастье — чуть меньше двух процентов, — Юрист сделал паузу, явно ожидая от меня уточняющего вопроса.
— А что значит этот тип питания? — не стал его разочаровывать я.
— Паскудная способность, скажу я тебе. Радуйся чистому способу поглощать жизненную силу, который тебе достался. В природе внекишечное пищеварение свойственно паукам. Эти насекомые впрыскивают пищеварительные ферменты в тело добычи, те растворяют ткани жертвы, а затем паук всасывает в себя полупереваренную пищу. В Улье никто ничего не вводит — под действием дара жертва сама растекается лужей, и носитель дара поглощает из нее питательные вещества и жизненную силу. Со стороны все это выглядит гадко и мерзко, но обладатель дара может одновременно питаться, выводить из организма шлаки и балласт и одновременно с этим пополнять энергию.