Лёха молчал. Ковалёв не спеша продолжил.
— Представитель ЦК Арнольд Оскарович… Вот он тоже сказал: это самое простое решение — заменить руководство страны. А самое простое решение — самое неправильное. Потом уже, после второго эксперимента, мы проводили математическое моделирование — от одного человека ничего не зависело, на каком бы посту он ни находился. Понимаешь — ни-че-го!
— Ну как же! — возразил Лёха. — Вот все говорят — Горбачёв предатель, Ельцин предатель.
— Глупости говорят! — с жаром ответил Ковалёв. — Ты думаешь — генсеком просто стать? Там человека десятилетиями проверяют. И потом уже он же не отсебятину несёт — есть Политбюро, есть Совет Министров, КГБ в конце концов. И у всех на виду Горбачёв изменяет Родине, а все вокруг ничего заметить не в состоянии! С другой стороны — это что же за государство такое, что его один человек разрушить может?!
— Но в Китае же не допустили перестройки.
— Китай — это Китай, а СССР — это СССР. Вот у нас в 90-е всё с Пиночетом носились — чилийское чудо, чикагские мальчики. Не помнишь? Да ты не застал это. А потом этого Пиночета за ушко да на солнышко — арестовали в Англии. Понимаешь, если какая-то модель работает в маленькой стране — это не значит, что сработает в большой. Да и в Китае тоже своих особенностей хватало.
— Зачем же тогда посылали человека в будущее? — спросил Лёха.
— Я так понял, там ещё одну вещь проверяли, — задумчиво произнёс Ковалёв. — Не только может ли один человек поменять историю. Но и как этот самый человек будет вести себя в разных исторических обстоятельствах. Значит, какой это имеет смысл? Допустим, избрали Горбачёва генсеком в 85-м, тогда от него требовались одни качества, и он этими качествами обладал. А в 91-м от него требовалось совсем другое, а у него этого не было. А у Ельцина было! Ельцин в августе 91-го залез на танк и сказал: «Слушай мою команду!» А кто командует — тот и главный. Понимаешь, всё по книжке получается: если есть исторические предпосылки — появится и личность.
— А если бы в 91-м победил ГКЧП? — не сдавался Лёха. — Сейчас был бы Советский Союз.
— Да кто бы там победил? — пренебрежительно махнул рукой Ковалёв. — Этот, с дрожащими руками? Кто там ещё был? Ну вот у Пуго только и хватило духу, что застрелиться. Так что против Ельцина они тогда были слабаки. Только народ насмешили.
Лёха замолчал и обиженно засопел. Но Ковалёв, казалось, этого не заметил, а продолжил воспоминания.
— Теперь про Марию Егорову. Машка была секретарём комсомольской организации нашего вычислительного центра. Такая энергичная, активная, всё субботники устраивала. Мечтала о светлом будущем, когда не надо будет коней останавливать и в горящую избу входить. Я, говорит, не тогда родилась, надо бы лет на 25 попозже. Вот я представителю ЦК при случае и говорю — есть человек, который хочет в будущее отправиться. Но тогда математики напортачили — вместо того, чтобы вперёд на 25 лет отправить, они её отправили в 1943-й, самый разгар войны. Но она и там не растерялась — стала командиром зенитного орудия, получила медаль «За отвагу». Там и погибла.
— Как погибла?! — удивился Лёха. — Она же потом во втором эксперименте участвовала?
— Вот в этом вся штука и заключается! — улыбнулся Ковалёв. — Наши математики вычислили, когда она погибла, и выдернули её за несколько секунд до этого. Представляешь? Она после возвращения не в себе ходила. Ну конечно — такое пережить! А во второй раз её не одну послали. Ей в напарники дали кгбшника, такого же молодого парня. Кажется, его Андрей звали. И представляешь, они ко мне зашли в октябре 1993-го! Нашли мой адрес, и зашли! Вот на этом стуле она сидела, где ты сейчас сидишь.
Лёха испуганно приподнялся со стула.
— А как она погибла?
— Вот этого никто не знает, — развёл руками Ковалёв. — Был обнародован приказ — наградить орденом Ленина посмертно. И сказали, что тело там осталось, хоронить нечего. Этого кгбшника, Андрея, что с ней там был, сразу увезли, никому из наших с ним поговорить не удалось. Короче, мутная история.
Леха молчал, не зная, что сказать. Ковалёв улыбнулся и продолжил.
— Мы после этого с ребятами собрались Машку помянуть, ну выпили, и Гарик стал доказывать, что она там осталась, просто нам начальство об этом говорить не хочет. Мол, стала Мария невозвращенцем, а кгбшник это дело прохлопал. Так что может сейчас живёт Мария где-то тут по соседству, а никто и не знает. Получается, в 1993 году ей было 24 года. Значит, сейчас ей где-то 45. Но как её найдёшь? Сама-то она светиться не станет — всё же невозвращенец.
— А с частью что стало?
— А ничего не стало. Закрыли часть. Подземное помещение затопило, вместе со всем оборудованием. Все наши ЭВМ там остались, но они тогда, в конце 80-х, уже никому не нужны были. Но самое важное оборудование законсервировали как положено. Так что, может, когда-нибудь ещё откопают.
— А сама часть где находилась?
— Сейчас покажу.
Ковалёв взял с полки атлас Московской области.
— Вот смотри — железная дорога, платформа. Там грунтовка идёт, извилистая такая, и километра через четыре будет наша часть. КПП, шлагбаум — сейчас уже ничего не осталось, конечно. А дома в городке были каменные, что-то должно сохраниться.
Лёха достал смартфон, вытащил на экран карту.
— Это?
— Да, это оно! — обрадовался Ковалёв. — Смотри-ка, тут даже здания показаны. Вот это штаб, вот тут наша общага, это столовая, а вот в этом домике и был лифт в подземное помещение. Когда часть закрывали, только гермодверь заварили, ничего не демонтировали.
— Интересно, а можно туда пройти?
— Да там уже и не осталось ничего. Одно время там водку палёную разливали, но сейчас это прижали. Так что, скорее всего, там всё заброшено.