Мастеров, как качнуло при слове "свобода". Вперед вышел здоровый парень.
- Я готов.
- Вот и хорошо, сегодня перед обедом и начнем.
Кукла против мастера. Народу в зале полно. Мелькнула рожа моего битого надзирателя, но вот вышел и он уже наполовину свободный человек. Мощные бицепсы и изуверский блеск в глазах.
Первые удары руками и ногами. Мастер есть мастер, я многому от них научился и этот очень напорист. Мы сцепились вплотную и мне кажется, что трещат мои кости. Он заломил меня приемом и чтобы оторваться, рукой зацепил его голову. Боже как мне больно, правая часть тела вся вывернута. Рука нащупала глазницу и я вдавливаю палец в нее, он прямо прорывается во что-то горячее. Жуткий вопль, охватывает зальчик. Он сразу меня отпустил, схватившись за голову руками и тут я той же рукой заехал по дергающемуся горлу. Вопль оборвался. Мы лежим на полу, он неподвижно, а у меня нет сил подняться.
Надо отдать должное полковнику, меня перевели в категорию "А".
Тюрьма стала со мной обращаться как с привилегированным заключенным. Оказывается я получил кое-какие права. Более лучшую пищу, медицинское обслуживание и дважды в месяц иметь женщину. Инна уже не шарахается меня, но самое важное, новые надзиратели, ко мне более почтительные, чем прежние.
Мы с Инной лежим на кровати и она передает мне последние сведения, которые она услышала в женском изоляторе.
- Говорили, у тебя была раньше Надя. Я узнала про нее все. Продала ее Маринка администрации, теперь та неизвестно где. Маринка, сволочь, выйдет теперь раньше. Обслуживает, гадина, две тюрьмы, вашу и зону номер пять..
- А с тобой как?
- Мне повезло. За тобой теперь закрепили.
- А как же Маринка сможет выходить из зоны номер пять. Кто туда попал того не выпускают,- удивился я.
- Ха... Это у них по инструкции так, а таких баб как она пропускают. Там ведь тоже есть заключенные. Вот как бы заключенным ведут, а прапоры и лейтенантишки перехватывают. Между тюрьмой и зоной своя договоренность.
- Так ты даже узнала, что там делают?
- Конечно. Оказывается там многие бывали, они много чего рассказывалит.
- Так что там?
- Там заразные блоки.
- А что в них делают?
- Вирусы какие-то.
Я понял, больше ничего из нее не вытяну и меняю тему разговора.
- Ты этим бабам не очень распространяйся, что здесь увидишь или услышишь.
Она настораживается.
- Почему?
- Среди ваших имеются доносчики и кажется очень их много. Если они что-нибудь пронюхают, тебя уничтожат.
Она вздрагивает.
- Я им, дура, про эту драку рассказала.
- Теперь лучше больше помалкивай.
Через три дня рано утром меня вызвали на ринг. В зале было так много народу, что зрители даже стояли в проходах. Особенно выделялись гражданские с чисто азиатскими лицами. На этот раз мастера не было и никто не мог мне сказать напутственного слова.
В дверях показался худощавый парень с раскосыми глазами, в руках которого были две палки из бамбука. Гражданские заорали, засвистели, в то время как большая часть сидящего зала, женщины и военные, только мотали головами и молчали. Крики кончились, парень поклонился зрителям, потом повернулся ко мне и с криком "Хоп", бросил мне палку.
Какой-то пьяный офицер вдруг крикнул на весь зал, обращаясь ко мне:
- Ну-ка, врежь этому косорылому.
Зал неравномерно загудел.
Парень встал в боевую стойку, перехватив палку правой рукой по центру, и быстро провернул ее несколько раз.
Азиат провел разведку, выполнив несколько приемов. А потом удары посыпались один за другим. Я отчаянно отбивался, только моя реакция спасала от непоправимых ударов. В основном уходил в защитную стойку, закрывая ребра мышцами и сглаживая удары. Вот пропустил болезненный шлепок по ребру, еще по щеке, неровным концом бамбука. Я чувствовал, он меня забьет.