Мужчина пропустил Флетча вперед и закрыл за собой дверь библиотеки.
— Почему вы хотите умереть?
Почти невесомый конверт лежал на ладони Флетча.
— Меня ждет долгое, болезненное и неизбежное умирание.
— Как так?
— Недавно мне сказали, что у меня рак. Я проверял и перепроверял поставленный диагноз. Он окончателен. Неизлечимый неоперабельный рак.
— По вашему виду это не заметно.
— Я даже не чувствую, что болен. Пока болезнь в ранней стадии. Врачи говорят, что должно пройти какое-то время, прежде чем кто-то поймет, что я болен. Потом все будет кончено, и очень быстро.
— И сколько вам осталось?
— Они говорят, месяца три, возможно, четыре. Но наверняка меньше шести. Как я понял с их слов, уже через месяц я не смогу скрыть признаки болезни.
— И что? Месяц есть месяц.
— Когда принимаешь такое решение… если собираешься… умереть… э… надо осуществлять его как можно скорее. Лучше умереть сразу.
Заложив руки за спину, мужчина смотрел в сад. Флетч решил, что ему больше тридцати.
— Почему вы не покончите жизнь самоубийством? Зачем понадобился я?
— Я застрахован на три миллиона долларов. У меня жена и ребенок. Самоубийца, вернее, его наследники не получают страховки. С другой стороны, три миллиона долларов не стоят страданий, ожидающих меня. Мне представляется, что я нашел самое разумное решение.
Картины на стенах не понравились Флетчу, но он отметил про себя, что это подлинники.
— Почему именно я?
— Ты бродяга. В городе тебя никто не ждал. Так же незаметно ты и уйдешь. Никто не будет связывать тебя с убийством. Видишь ли, я продумал твой отъезд. Для меня очень важно, чтобы ты благополучно исчез. Если тебя поймают и заставят говорить, а молчать тебе в общем-то ни к чему, страховая компания не выплатит ни цента.
— Допустим, я не бродяга? А если я просто приехал в отпуск?
— Что ты хочешь этим сказать? Ты в отпуске?
— Нет.
— Я наблюдал за тобой несколько дней. Ты сидишь на пляже среди всякой швали. Общаешься только с наркоманами. Я пришел к выводу, что ты один из них.
— Может, я полицейский?
— Правда?
— Нет.
— У тебя отличный загар, Ирвин Флетчер. Ты тощ, как дворовый кот. У тебя ноги в мозолях. Должно быть, ты давненько бродяжничаешь.
— Почему вы выбрали меня, а не кого-нибудь из этих мальчиков на берегу?
— Ты не мальчик. Выглядишь молодо, но тебе около тридцати.
— Двадцать девять.
— И деградировал ты меньше остальных. Полагаю, ты наркоман, иначе не смог бы жить среди этих психов. Но еще способен соображать.
— Я — внушающий доверие бродяга.
— Не зазнавайся понапрасну.
— На чем основана ваша уверенность, что я пойду на убийство? — спросил Флетч.
— На двадцати тысячах долларов. Плюс гарантия, что тебя не поймают.
Мужчина долго смотрел в окно, поэтому его глаза не сразу приспособились к полумраку библиотеки. От Флетча не укрылось презрение, сквозившее в его взгляде.
— Не станешь же ты уверять, что деньги тебе не нужны. Наркоманам они нужны всегда. Даже начинающим. Возможно, ты ухватишься за эту возможность, чтобы избежать настоящих преступлений, которые тебе неминуемо придется совершить.
— Разве это преступление не настоящее?
— Это милосердное убийство. Ты женат?
— Был, — ответил Флетч. — Дважды.
— А теперь ты бродяжничаешь. Откуда ты?
— Сиэтл.
— Я прошу тебя совершить акт милосердия, взять деньги и смыться. Что в этом плохого?
— Я не знаю. Не уверен.
— Ты готов слушать дальше?
— О чем?
— О моем плане. Ты будешь слушать или уйдешь?
— Я готов. Говорите.
— Умереть я хочу в следующий четверг, ровно через неделю, примерно в половине девятого вечера. Это будет обычное убийство с ограблением. По четвергам прислуги не бывает, это их выходной день, а жена уедет в «Рэкетсклаб».