Открываю одну из вывалившихся баночек. Внутри – вонючая зеленая мазь. Закатываю Неудачнику штанину, обильно мажу ногу. Подумав, еще облепляю ее сухими листьями и заявляю:
– Через пять минут перелом срастется.
Ситуация предельно проста. Я в этом мире обладаю способностью исцелять раны. Неудачник здесь появился с поврежденной конечностью. Теперь, после того как я открыл сумку и потратил часть ее содержимого на ногу Неудачника, компьютер, поддерживающий Лориен и его окрестности, должен восстановить функции нарисованного тела.
– А если не подействует? – с любопытством спрашивает Хардинг.
– Тогда мы донесем… хм… твоего друга до города.
– Спасибо, – от души говорит хоббит. – У меня силы всего три пункта, я бы его не дотащил.
Он секунду мнется, потом спрашивает:
– Вы сами справитесь?
– Конечно.
– Я тогда побегу? Обратно, в город. А то я так долго здесь был, мне попадет.
Точно, ребенок.
– Беги, – чувствуя угрызения совести, говорю я. Хардинг рысцой выбегает на тропинку, потом кричит:
– Только вы Конана опасайтесь, а то мало ли что!
Вика шепчет мне на ухо:
– Конан, победитель хоббитов!
– Кончай, – прошу я. – И так стыдно.
Мы молча ждем пять минут, не сговариваясь отложив разговор с Неудачником. Вначале стоит дождаться результатов лечения.
– Ну, вставай, – командует Вика.
Неудачник неуверенно опирается на ногу, приподнимается. Делает шаг, другой.
– Болит? – с любопытством настоящего врача спрашиваю я.
Он качает головой.
– Тогда пошли в город.
– А потом? – Неудачник косится на Вику, та молчит. Отвечать приходится мне:
– Потом тебе все-таки придется сделать выбор. У нас нет больше времени на загадки.
Возвращение в Лориен триумфальным не назовешь. Охранники у городских ворот презрительно косятся на нас – ушедших пару часов назад и явно не успевших догнать армию. Ехидных реплик вслед, правда, не бросают, но я все же решаю объясниться:
– Он уговорил нас потренироваться, – киваю на Неудачника. – От нас пока мало пользы.
Объяснение не хуже любого другого. Пускай считают нас самонадеянными, но вовремя раскаявшимися новичками.
– Это Лориен? – спрашивает Неудачник, когда мы бредем мимо белоснежных деревьев, опутанных лестницами, как новогодние елки гирляндами.
– Он самый. Сейчас мы выйдем на улицу и окончательно уладим наши дела, – небрежно бросаю я.
– Все равно я не в силах ничего объяснить, – говорит Неудачник.
– Тогда мы расстаемся. Навсегда расстаемся, парень. – Я не вру и не шантажирую его. Мне надо скрываться. Скучно и долго скрываться по нищим захолустным городкам, где компьютером называют калькулятор. А Вике надо восстанавливать свой бизнес.
Вика косится на меня, но молчит. Она понимает, она знала, что мне придется уйти.
Неудачник закидывает голову, смотрит в пронзенное мэлорнами небо.
– Хочешь – оставайся тут. Тебе ведь не надо оплачивать телефонные счета? – спрашиваю я.
– Не надо.
– И выходить в реальность, чтобы перекусить, тоже не надо.
Он молчит.
– Заработаешь тыщу очков, будешь крутой и уважаемый, – рассуждаю я вслух. – Когда-нибудь я приду сюда, постучусь и тихонько спрошу: «Как мне найти мудрого Альена?» И может быть, тогда ты рискнешь рассказать мне правду.
– У меня тоже немного времени, Леонид.
– Да уж не надо заливать! Что для тебя год-другой? После сотен лет… тишины?
Неудачник останавливается. Мы смотрим друг другу в глаза.
– Ребятки, что-то я стала самой неинформированной в нашей компании, – говорит Вика.
– А все просто, Вика. Очень просто. Когда отбрасываешь невозможное, то истиной становится невероятное.
Даже Неудачник в смятении.
Чего-то еще не хватает в той длинной цепочке условий, которые позволят ему говорить.
– Идемте, – прошу я. – Не стоит смущать бедных эльфов… мы никогда не станем частью их сказки.
Выход из Лориена – через ту же проходную. Только на этот раз привратник не мучает нас расспросами.
– Решай, Неудачник, – говорю, открывая дверь. – Я ведь не шучу, я и впрямь устал от ребусов.
И лишь выходя на улицу, я понимаю, что решать все-таки придется мне.
Человек Без Лица стоит метрах в пяти. Сложив руки на груди, пялясь на нас туманом из-под пепельных волос. Черный плащ стелется над грязной мостовой.
И он не один.
Трое охранников с автоматами стоят за его спиной. Еще двое парят в воздухе поодаль. Их полет реализован не так иронично, как Зукины крылатые шлепанцы, – за спинами охранников гудящие реактивные ранцы. Они невысоко, метрах в двух-трех от земли, и сцена напоминает мне какую-то древнюю, еще довиртуальную, игру…
– Браво, дайвер, – произносит Человек Без Лица.
Вика приходит в себя первой.
– Это твои козлы разгромили мое заведение? – агрессивно начинает она.
Туман над воротником черного плаща колышется.
– Проверь свой счет, девочка. И потом решай, вправе ли обижаться.
Снова шевеление – несуществующее лицо повернулось в мою сторону.
– Склад, где мы беседовали в первый раз, расположен на Ньюкем-стрит, сорок два. Иди и возьми то, что тебе было обещано.
Лихо.
Кнут и пряник.
Сладкий-сладкий пряник.
Человек Без Лица делает шаг вперед. Протягивает Неудачнику руку.
– Пойдем. Нам надо многое обсудить. Я знаю, кто ты.
Неудачник не двигается.
– Мы можем договориться. Мы должны договориться. Не знаю, какие условия ты ставишь, но все можно решить… – вкрадчиво, завораживающе шепчет Человек Без Лица. Он уже не смотрит на нас, мы куплены и сняты с игрового поля.