Оценивая события прошлого, следует сказать (а справедливости ради надо заметить, что я и тогда отстаивал эту точку зрения), что стратегические резервы в виде целого фронта целесообразно было бы вводить в действие полным составом, массированно и на важнейшем направлении театра военных действий, а не по частям.
Враг продолжал бросать в сражение новые силы и рвался вперед. 9 июля противник, сосредоточив на обоянском направлении на 10-километровом участке до 500 танков, сделал отчаянную попытку пробить брешь в нашей обороне. И хотя командующий Воронежским фронтом выдвинул туда свои резервы и направил основные силы авиации, все же к исходу дня враг вклинился в нашу оборону на глубину до 35 км.
На Прохоровну была брошена 4-я немецкая танковая армия, которая имела на направлении главного удара до 700 танков и штурмовых орудий.
В этой напряженной обстановке Ставка приняла решение о передаче 5-й гвардейской танковой и 5-й гвардейской армий Степного фронта в состав Воронежского фронта для использования в намечавшемся контрударе. Для того чтобы быстрее и лучше выполнить приказ Ставки, я вылетел на командные пункты передаваемых армий, чтобы лично поставить задачи командармам и проследить за своевременной переброской армий в исходные районы. Время не ждало, и поэтому гвардейцы были подняты по боевой тревоге.
Наступал ответственный момент, боевой экзамен войскам Степного фронта, который не мог не волновать командующего. Ранним июльским утром части и соединения двинулись рассредоточенно по заранее подготовленным колонным путям в намеченные районы Воронежского фронта. Я решил с воздуха на самолете проследить за их маршем. Важно отметить, что вражеская авиация во время передвижения этих армий не появлялась, так как наши военно-воздушные силы полностью господствовали в воздухе и не пропускали немецкие самолеты за линию фронта. На маршрутах движения войск истребители 5-й воздушной армии непрерывно патрулировали и прикрывали их. Именно это позволило нам относительно свободно маневрировать резервами в дневных условиях.
Армии вышли в заданный район своевременно и в полной боевой готовности. Кроме того, 9 июля я получил распоряжение о выдвижении на белгородско-курское направление 27-й армии, которая перебрасывалась в район Курска.
12 июля почти в 2 часа ночи А. И. Антонов передал мне по телефону сообщение о том, что на белгородском направлении противник силой до 200 танков потеснил части 69-й армии и, наступая в направлении на Корочу, к исходу 11 июля вышел в район Киселеве, Мазикино, Шейна. Об этом я уже знал.
Ставка приказала: "1. Уничтожить группировку противника, выдвигающуюся в направлении Короча и далее к реке Оскол, совместными ударами Рыжова с Обуховым с юго-востока и Соломатина с севера, для чего:
а) Рыжова с Обуховым к исходу 13.7. сосредоточить в районе Новый Оскол, Велико-Михайловка, Сидоровка, Булановка, Слоновка;
б) Соломатина из района Солнцево к утру 13.7. вывести в район Вязовое, Скородное, Боброве-Дворское".
Однако и эти попытки врага уже не принесли ему каких-либо успехов.
Соединениям 5-й гвардейской танковой армии генерала П. А. Ротмистрова (член Военного совета генерал П. Г. Гришин) и 5-й гвардейской армии генерала А. С. Жадова (член Военного совета генерал А. М. Кривулин) предстояло совершить марш до 300 км. 5-я гвардейская армия должна была развернуться на армейской полосе обороны от Обояни до Прохоровки. 5-й гвардейской танковой армии было приказано сосредоточиться севернее Прохоровки. Этими двумя хорошо оснащенными укомплектованными армиями, а также войсками, имеющимися в составе фронта, командующий Воронежским фронтом с согласия Ставки решил нанести контрудар.
В районе Прохоровки произошло крупнейшее танковое сражение. На поле битвы участвовало 1200 танков и самоходных орудий.